Только что мне позвонил Витя Асцатуров и сообщил очень печальную новость – умер Женя Шелаев. Последние годы он долго болел и жил на даче, Слава богу в окружении своих близких и по моему любящих его. Мы с Витей всё время собирались навестить его, но как-то не складывалось, как всегда.
Учились мы в одной группе в МАРХИ и были очень дружны, с Витей они чаще общались и были более близки и даже по работе были соседями – районными архитекторами соседних больших Северо-западных районов Москвы. Собственно, почему я решил написать о нём? Бесчисленное множество людей умирало и умирает, уходя незаметно, даже прожив очень яркую жизнь. Женя принадлежал к категории людей, о которых помнят всегда, они оставляют след в памяти людей, с которыми прошли какой-то отрезок жизни. Природное обаяние и чувство юмора, умение рассказывать обычные истории сопровождая это заразительным хохотом, который передавался присутствующим. Говорить с ним на серьёзные темы было трудно, поскольку он переводил это в русло юмора, как бы немножко посмеиваясь над тобой, но ты не обижался на него, ибо там не было никакой злобы к тебе, а наоборот.
Мы сдавали экзамен толи по истории искусств, толи по истории архитектуры Николаю Ивановичу Брунову, по чьим книгам все творческие ВУЗЫ страны проходили эти дисциплины. Потрудившись капитально, Женя приготовил множество шпаргалок и по своей методике рассовал по многочисленным карманам и не только, а картотека с «адресами» карманов находилась в левом наружном верхнем кармане пиджака. В общем, была проделана настолько большая работа, что мне казалось, легче было бы выучить предмет, но Женя сказал, что методика не уязвима и даёт 100% гарантию и всё это он говорил с определённой гордостью. Костя Михайлов попросил его помочь по возможности, если он окажется не далеко от него. « Как ты можешь сомневаться, старина» - входя сказал ему Женя. Но у Николая Ивановича были другие представления на этот предмет.
Не успев воспользоваться плодами своих трудов, Женя был разоблачён, он стоял перед Николаем Ивановичем, опустив голову, с ярко покрасневшим лицом и очень искренне «раскаивался» перед ним. На полу была целая гора соединенных между собой резинками шпаргалок вместе с картотекой. Я думал, что после такого «удара» он не скоро оправится, но выйдя из аудитории я увидел весёлого Женю, который с юмором рассказывал о своей «тупости» и о Сизифовом труде, проделанным им. В этой истории больше всего меня поразил Николай Иванович Брунов – это совершенно не было похоже на него, ведь он был мудрым человеком и наверняка понимал. Что ничего плохого в шпаргалках нет, но видимо на Женю у него был зуб, других объяснений у меня нет. Меня по билету он не спрашивал, но спросил, что я думаю по поводу архитектурных достоинств кинотеатра «Россия»? Я ему сказал, что, на мой взгляд, там нет никаких великих архитектурных достоинств, но вполне можно говорить о функциональных достоинствах и мы собирались уже закончить, он даже вызвал Костю Михайлова отвечать и даже не успел поставить мне оценку, но его вдруг вызвали, приходил Декан. Николай Иванович попросил меня сесть напротив Кости и спрашивать его по вопросам билета.
Мы жили в одной квартире в общежитии, и я знал, что по билету Костя ничего не знает и не только по билету. Я с очень серьёзным видом прочитал первый вопрос и попросил его ответить, он молчал и очень странно смотрел на меня. Я сказал, что он ничего не знает и так же серьёзно и строго попросил ответить на второй вопрос. Костя очень больно ударил меня под столом ногой. Я ему говорю: «Ну гад, ты заработал твёрдую единицу.» В этот момент, разобравшись с какими-то бумагами с деканом Николай Иванович вернулся и спрашивает: «Ну как?» Я говорю: « Мне кажется твёрдая тройка с плюсом, а лучше четверка с минусом». Н.И. был чем-то озабочен, и мне показалось, что ему сейчас не до экзамена и поставил Косте тройку. Мы вышли, Женяотвлеченно рассказывал о своём тупом труде по изготовлению шпаргалок. И Костя ему говорит: « Женя, не такой уж и бесполезный твой труд, вон они там на полу лежат, и пока Н.И. не было, мы воспользовались ими, вот видишь, ничего не зная, я благодаря тебе сдал экзамен». Ну старина, с тебя точно бутылка. Да и с остальных тоже, надо разобраться, кто ещё воспользовался ими, ведь каждый труд должен оплачиваться. Я, можно сказать, пахал днём и ночью, как мудак и что, ничего? Кто-то кинул реплику: «Почему, как?»
Сдавали мы зачёт на первом курсе по физкультуре на стадионе, недалеко от метро ВДНХ. Дистанция была длинная то ли 5 , то ли 10 км. После второго круга Женя упал на газон и кричал: « Коня мне, коня»! Мы с Джапаром Сатаровым опередили всех уже на круг и пытались обогнать друг друга, оказалось, что он профессионально занимался бегом, а я всё детство бегал по горам и играл в футбол, и естественно не мог пропустить никого вперед. Все постепенно присоединились к Жене, который подбадривал нас. Подбегая к нам, он делал движения, похожие на массаж, то одного, то другого, вообще он смеялся над нами дураками и заряжал всех смехом, своими остротами. Опережая всех мы остались вдвоём и пришли к финишу вровень, и долго еще спорили кто первый. В итоге всем поставили зачёт и Жене тоже.
Проходили годы, и мы с Джапаром вспоминая это, забыли все детали и нюансы момента и всех кто там был, но Женю помнили во всех подробностях.
Мне хотелось бы рассказать еще об одной истории, связанной с Женей. Мы были в лагерях по линии военной кафедры, в замечательном месте Николово-Урюпино. Во время вечерней прогулки взводами, подходя с песней к поляне, где уже находился другой взвод, в лесу мы увидели следующую картину. Быков, парень килограммов 130-140, для которого не нашли ни сапог, ни трусов, в итоге сапоги 47-48 размера привезли из соседней военной части , но в них пришлось сделать разрезы, но трусов соответствующего размера так и не нашли, так вот этот парень боролся, то есть как боролся – брал за шкирку и бросал метра на 3-4 и на этом заканчивалась борьба, но прежде чем сделать этот бросок он, схватив за плечи, толкал их и катал по траве. Я имел неосторожность сказать, что они неправильно делают, когда пытаются сопротивляться во время толкания, нужно поступить наоборот, спровоцировать его на это, затем резким движением, используя его вес и инерцию, уйдя в сторону, резко потянуть его вперед. Все замолчали и Женя мне говорит: « Ну, дорогой мой, это только теория».
На следующее утро около доски объявлений я увидел скопление ребят во главе с Женей. Они прицепляли листок ватмана, где были изображены я и Быков, кстати очень похожие, но в гротесковой форме, в общем Давид и Голиаф. Содержание гласило, что между мной и Быковым вечером состоится борьба, взводу победителя ящик коньяка. Пока я знакомился с содержанием афиши, подошёл Быков с голым торсом и презрительно посмотрев на меня, ушел. Женя так вдохновенно занимался этим, ибо на горизонте маячил ящик коньяка и не важно кто выиграет, пить то вместе.
Всё моё детство и юность прошли в подобных занятиях, и я владел какими-то приёмами, но честно говоря, было страшновато. Женя в роли тренера подвёл меня к Быкову и произнёс какие-то слова, со свойственным ему чувством юмора. Всё осуществилось даже легче, чем мне хотелось бы. После провоцирования соперника на толкание, на которое он клюнул, я резким движением оторвал его наклонившееся градусов на 45 могучее тело от земли и уже в воздухе, с натянутой на голову гимнастеркой я повернул его и он грохнулся спиной на землю. Весь взвод тут же подбежал и стали меня бросать метра на четыре и с высоты я видел, как Быков, плача вырвал какое-то маленькое дерево с корнем.
На следующий день, командование взводом Женя взял на себя, мы шли к поляне строем и Женя регулярно подбегал ко мне и картинно делал движения похожие на массаж. Их взвод уже ждал нас. Женя дал команду остановиться и выйдя вперед спросил: « А где ящик»? Те ответили, что ящик будет после реванша. Женя снова откомандовал: «Кругом и шагом марш» и через несколько шагов он дал команду остановиться,повернуться к ним и растянувшись по цепочке справить нужду и после этого снова команда построиться и с песней удалиться. Бедный Быков снова плакал и вырывал деревья с корнем. Женя боролся за этот ящик, но те требовали реванша.
Он был украшением всех компаний, вокруг него всегда был юмор и веселье, без таких как он было бы скучно жить, но их так мало, нам повезло, что в нашей группе был он и так грустно, что его больше нет.