Формообразование в архитектуре

Пепанян Эразм

радон-пресс, 2001

Беседы о формообразовании в архитектуре

Перед вами необычная книга. Она посвящена не просто архитектуре. Это размышления о красоте, о человеке, о жизни.

Автор, в форме доверительных бесед, размышляет об архитектуре различных эпох — Древнего мира, Средневековья, Нового времени, наших дней. Постараться понять, когда возникли поворотные моменты в истории зодчества, как рождается красота, понять истоки нашего пути — вот главная цель автора.

Прекрасно иллюстрированное, издание предназначено всем мыслящим и ценящим красоту людям.

²⁷ ...и кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим

учеником.

²⁸ Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержки, имеет ли он, что нужно для совершения ее,

²⁹ дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним,

³⁰ говоря: это человек начал строить и не мог окончить?..

³⁵ ...Кто имеет уши слышать, да слышит!

Евангелие от Луки, стихи 14:27- 14:30, 14:35

Самые счастливые моменты в нашей бурной жизни — это время, проведенное с друзьями. Самые яркие из этих моментов — это упоение успехами наших друзей. Держу в руках необычную книгу, книгу-успех и радуюсь, что мне выпала удача написать несколько слов о моем талантливом друге и его блестящей и оригинальной работе.

Мой друг принадлежит к категории энциклопедистов-мыслителей, о ком принято говорить: «Да он больше, чем сама жизнь!». Для меня он — vintage²! И я привык каждый день смаковать vintage прекрасных его творений. Книга, которую вы держите в руках, тому доказательство. Эта книга, по-моему, для всех и для каждого: дети могут листать ее как букварь, могут даже переворачивать ее вверх ногами и рассматривать цветные картинки красивых домиков. Философов и эстетов в ней порадует чистота архитектурных линий и афористичность высказываемых мыслей-фраз. Топ-модели и бизнесмены, просматривая эту книгу, начинают лучше понимать, что затевать строительство приличного дома нужно все-таки с хорошего проекта. Чиновники, наконец-то, начинают задумываться над тем, какими красивыми могут стать наши города и поселки, а домохозяйки вправе использовать ее не только как развлекательное чтиво, если они в ладах с грамотой, но и как предмет утонченного интерьера.

Не думаю, что Размик нуждается в моих комплиментах, а его книга — в излишней похвале. Они говорят сами за себя. Тем не менее, хочу сказать, что Размик — один из самых самобытных талантов, которых я когда-либо встречал. В моем понимании он — гений, если под этим подразумевать неистовую способность к самоотдаче в работе и к терпению и самоограничению в жизни.

Он своего рода genius loci³ — творец, объединяющий духовные, нравственные и эмоциональные явления с их материальной средой. По русским меркам, это нечто вроде домового, или духа-хранителя домашнего очага. Он наш оберег-талисман, как нательный крест, который всегда с тобой. Каждый человек несет свой крест и идеи своей via dol-lorosa⁴. Одного крест может раздавить или перечеркнуть, другого прижать к земле, третий может поднять свой крест и нести его высоко перед собой, четвертый может просто сидеть в тени своего крест... десятый продаст свой крест, не торгуясь. Жизнь многообразна. Размик свой крест, свою душу раздает людям, проектируя уютные дома-памятники (в проекции любого дома вы всегда найдете крест), радующие чистотой своих линий и благородной изысканностью, в таком доме хочется просто жить, в такой дом все время хочется вернуться.

В. В.

¹  Библия, Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. Юбилейное издание, посвященное тысячелетию Крещения Руси. Издательство Московской Патриархии, Москва, 1988 г., стр. 1 109.

²  Вино высшего качества из определенного района и сбора урожая определенного года (англ.).

³  Гений места (лат.). Сервий, комментарий к «Георгикам» Вергилия, I, 302: Genium dicebant anfiqui naturalem deum uniuscuiusque loci vel rei aut hominis.— «Гением древние назвали природного бога каждого места или вещи, или человека».

⁴  «Путь страданий», крестный путь (лат.). Дорога, по которой, согласно христианскому преданию, вели Христа на распятие.
 

БЕСЕДА ПЕРВАЯ

ПЕРВОБЫТНОЕ И ДРЕВНЕЕ ЖИЛИЩЕ. МЕГАЛИТИЧЕСКИЕ СООРУЖЕНИЯ

Первобытное жилище — это звездное небо над головой и естественные природные укрытия. Мнения различных исследователей по этому поводу в основном совпадают, даже если их разделяют тысячелетия. Каждодневные наблюдения за субъектами, не слишком далеко ушедшими в умственном развитии от далеких предков, свидетельствуют: их способности и возможности предсказуемы.

Несмотря на накопленный многовековой опыт, современный человек не в состоянии, в определенных условиях, соорудить себе укрытие лучше первобытного предка. Скорее наоборот. Прожившему всю жизнь в типовом жилище человеку трудно представить, что он сможет построить дом из всего того, что лежит у него под ногами, тогда как в первобытном мире человек учился использовать окружающие его материалы для строительства укрытия от непогоды, диких зверей, палящих лучей солнца.

Накопленный опыт передавался из уст в уста. Иногда цепочка прерывалась и приходилось начинать вновь. Даже когда появилась возможность фиксировать все это на бумаге, человек часто пренебрегал накопленным опытом. Подобное происходит и теперь.

Человек, этот «вечно отстающий ученик», в отличие от братьев наших меньших, у которых инстинкт развит сильнее, по собственному невежеству постоянно меняет правила игры, не осознавая губительных последствий. К сожалению, современный архитектор или строитель не обладает знаниями о природных строительных материалах, которыми свободно пользовались их предшественники на протяжении веков.

Знакомясь с трудами древних о свойствах материалов, нельзя не восхититься их познаниями в этой области: какие материалы применять в разных частях сооружения, какую использовать древесину, вплоть до того, в какое время года и даже дня ее рубить, какую глину выбрать для кирпичей, и как их обжигать, и т.д. Нам еще не раз придется вернуться к этому вопросу. Параллельные миры вовсе не выдумка. Возьмем, к примеру, жилище эскимоса и небоскреб. Возможности и поступки народов, которых не затронула цивилизация, более предсказуемы. Почему высказывания различных авторов о первобытном жилище совпадают? Да потому, что они брали за образец поведение людей, которых практически не коснулся прогресс.

Мудрый Витрувий, описывая всевозможные типы жилья, писал: «Что это возникло и установилось так, как описано выше, можно заключить из того, что и до наших дней у зарубежных народов здания строятся из такого же материала: например в Галлии, Испании, Лузитании и Аквитании их кроют гонтом или соломой.

Наоборот, фригийцы, живущие в равнинных местностях, нуждаясь в дереве из-за недостатка лесов, выискивают естественные холмы, прокапываются внутрь их и, прорывая ходы, расширяют пространство, насколько допускают природные условия. Сверху же, соединяя вместе шесты, делают конусообразные крыши, покрывают их тростником и хворостом и насыпают над жилищами огромные земляные кучи. Таким образом, сделанные постройки чрезвычайно теплы зимой и очень прохладны летом. Некоторые делают крытые шалаши (tuguria testa) из болотных растений. Да и у других народов в некоторых местах совершенно таким же способом устраивают хижины из камыша. Точно так же и в Массилии можно видеть кровли, крытые не черепицей, а глиной, сбитой с рубленной соломой».

Древние жилища описывает и Диодор: «Древние египтяне строили свои жилища из тростника. Следы этого, как говорят, сохранились еще у египетских пастухов, которые по сей день не имеют никаких других жилищ, кроме тростниковых, и ими довольствуются».

Древние летописцы и путешественники оставили многочисленные свидетельства по описанию быта и жилища разных народов.

Прошли тысячелетия, и многое из того, что они описывали, можно найти и сегодня. Но получению этих свидетельств предшествовал большой исторический период, когда, изучая имеющийся материал, человек приходил к определенным выводам: тяжелое лучше положить вниз, а легкое поднять наверх и т.д. И не только потому, что тяжелое трудно поднять, но потому, что с высоты оно может упасть ему на голову.

А это, как вы понимаете, больно. Кроме того, возведение жилища подобным способом плюс вертикальная стена делают его прочным и долговечным. И вот такими маленькими шажками он продвигался к небоскребам из металла и стекла.

Другая же часть человечества предпочитала топтаться на месте. И нет среди смертных того, кто может ответить на вопрос: кто же прав? Носители и преумножатели знаний, которых мы почитаем и прославляем, или же люди, застывшие в своем развитии?

Скорее всего, вопрос так стоять не может. И те, и другие, наверное, правы. Главное, чтобы не была нарушена гармония.

Мало сохранилось сооружений с «легким верхом» (в данном случае речь идет о дереве). Первобытные жилища условно можно разделить на две категории:

—   жилища с использованием естественного рельефа (пещеры, расщелины, гроты);

—   сооружения, возводимые на местности.

В первом случае человеку приходилось приспосабливать естественные природные укрытия путем их расчистки, расширения, проделывая новые ходы, укрепляя их камнями, деревьями, земляными насыпями.

Во втором случае человеку приходилось возводить ограждающие конструкции (стену, крышу). Возможно, такие сооружения, в зависимости от географии, отличались большим разнообразием, чем первые. Кстати, по сей день удивляет мастерство укладки гигантских валунов древними строителями.

Вот как описывает древние жилища Диодор:

«1. Жилища ихтиофагов (у берегов Персидского залива и Эритрейского моря) неодинаковы и меняются в зависимости от местных условий. Одни живут в пещерах, по большей части выходящих на север, где люди находят прохладу в глубокой тени и в струях свежего воздуха. Ведь пещеры, выходящие на юг, раскалены, как печь, и ни одному человеку недоступны из-за чрезвычайного жара.

2.  Те жители, у которых нет пещер, выходящих на север, собирают ребра выбрасываемых из моря больших рыб, водящихся здесь во множестве, и соединяют друг с другом два ряда этих ребер, сгибая навстречу друг другу и переплетая свежими морскими водорослями. Под таким сводчатым навесом они лежат во время самого тяжкого зноя. Природная нужда сама научила их этому искусству.

3.  Третий вид жилищ у ихтиофагов таков. В этих местах растет много оливковых деревьев, корни которых омываются волнами моря; листва их густая, а плод похож на каштан.

4.  Переплетая ветви этих деревьев и образуя густую тень, люди живут в таких шалашах».

А вот описание Страбона: «Жилища свои ихтиофаги (у берегов Эфиопии) строят, главным образом, из костей больших рыб и из раковин, употребляя для балок и подпор ребра, а для дверей — челюсти».

Об этом пишет и Плиний: «В храмах Мавритании можно видеть клыки слонов замечательной величины. Однако в крайних частях Африки, где она граничит уже с Эфиопией, клыки употребляются даже для дверных косяков в жилищах, а также вместо кольев для заборов в жилищах и в закутках для скота».

Этим свидетельствам уже около двух тысячелетий, но нет никаких сомнений, что и сегодня им можно найти подтверждение. Осуществлял ли человек ранее задуманное или следовал интуиции? С моей точки зрения, было и то, и другое. Человеку свойственно строить планы, и этим он отличается от других существ. Но насколько рационально он подходил к осуществлению своих планов? По всей видимости, у каждого народа и индивида — свой подход.

Был пройден определенный, длительный по времени, путь к геометрии, а стало быть — к рациональности. На этом пути человек интуитивно постигал свойства различных материалов и совершенствовал орудия труда, которые были ему необходимы для завоевания места под солнцем. Мифы и легенды об изобретении того или иного орудия труда вызывают сомнения, но заслуживает уважения и внимания тот факт, что одни народы сумели описать это орудие для потомков, в то время как другие просто пользовались этими орудиями, не заботясь о фиксации этого факта в истории.

Подтверждением сказанному может служить высказывание Плиния: «Плотничье ремесло изобрел Дедал и для него — пилу, топор, отвес, бурав, клей (glutinum) и ихтиоколлу (рыбий клей). Что касается наугольника, уровня, токарного резца и ключа, то их изобрел Феодор Самосский». Все перечисленное «изобрел» Дедал, и точка! Плиний просто устроил «телемост» между странами и континентами и сделал выводы. Конечно, это легенды.

До сих пор неизвестен изобретатель телевидения. На это место претендуют минимум десять человек, и из этого числа, надо полагать, лишь один — гений, который действительно сказал «эврика!», а остальные — просто талантливые люди, сумевшие понять и развить то, что было далеко не очевидно в тот момент. Я даже допускаю,что среди претендентов нет того, кто более остальных заслуживал быть первооткрывателем. Существует категория людей, которые жадно впитывают все новое, совершенствуют, ищут рациональное для облегчения тяжелой и изнурительной работы, именно они по образу жизни и быту отдельных народов могут ясно представить первобытное жилье.

При этом мы не находим разницу между свидетельствами уважаемого Витрувия и тем, что мы можем увидеть сегодня. Для определенных народов время как бы остановилось. Это живые архивы человеческой истории. Примерно 35-40 тысяч лет назад человек разумный (homo sapiens), появившись неведомо откуда на территории Центральной и Западной Европы, очень быстро потеснил неандертальцев, несмотря на то, что последние превосходили их в физической силе. Ученые много спорят о том, имели ли неандертальцы отношение к современному человеку, не считая кровосмешений (чему ежедневно можно найти массу конкретных примеров). Изучая быт неандертальцев, ученые пришли к выводу, что, обладая определенными знаниями, они были лишены способности планировать и предвидеть. Помимо внешнего сходства, их с людьми объединял обычай хоронить умерших. Но ведь и бегемоты неделями лижут трупы своих собратьев и ходят на эту церемонию, как на поминки.

Все эти размышления направлены на то, чтобы понять, почему у некоторых американских и северных народов или австралийских аборигенов не возникает желания видоизменить форму своего жилища или совершенствовать орудия труда, хотя они находятся в более близком контакте с окружающем миром.

Думается, традиционные формы жилищ этих народов более совершенны, чем любые современные архитектурные сооружения. Тогда возникает вопрос: зачем менять форму, которая и так совершенна?

МЕГАЛИТИЧЕСКИЕ СООРУЖЕНИЯ

Это название происходит от греческого «мегас» — большой и «литое» — камень.

Мегалитические сооружения — самые древние рукотворные постройки, дошедшие до нас. Они относятся к каменному веку и разбросаны по всем континентам. Это — менгиры, дольмены, каменные аллеи, курганы (тумулусы), кромлехи. Как показали исследования, мегалитические сооружения возводились как культово-ритуальные.

Менгир — это вертикально поставленный камень. Доминанта, олицетворяющая мощь рода и желание запечатлеть себя в истории. Менгиры символизируют необъяснимую потребность человека подняться как можно выше.

Дольмен — это замкнутое сооружение, в плане приближающееся к прямоугольной, трапециевидной или круглой форме . Несколько вертикально поставленных камней перекрыты громадной каменной плитой. Здесь просматривается желание размерами оказать определенное эмоциональное воздействие на человека. Этой же цели служит и организация пространства, подходов к сооружению.

Удовлетворение духовных потребностей общества, а именно -объединение родов и племен, подчинение и беспрекословное выполнение приказов вождей — требовало более значительных сооружений. В возведении подобных объектов проявляются первые навыки профессиональной деятельности. Использование пространства, перекрытие больших пролетов служат основной цели: эмоциональному воздействию на человека, который, идя по аллее камней, испытывает гордость за свой род, сумевший создать этот прекрасный памятник. И он будет защищать его от посторонних посягательств, ибо ощущает и свою со

причастность к возведению подобной красоты. И если предки думали только о том, чтобы укрыться от непогоды или диких зверей, то их потомки уже задумываются о красоте. Камням начинает придаваться определенная форма, из них складываются здания. Это долгий процесс учения, но и по сей день нелегко объяснить, как удалось тогдашним строителям поднять и вертикально поставить этот прекрасный и грандиозный камень (высотой с пятиэтажный дом!). Все это достойно восхищения.

Тумулусы (курганы) — это строения, перекрытые с помощью мелкой консольной кладки и засыпанные снаружи землей, являются шагом вперед к сводам и куполам. Когда человек титаническим трудом перекрывал дольмен грандиозной каменной плитой, его мозг лихорадочно работал над вопросом: как достичь того же эффекта, а может, и большего, меньшим трудом? Тумулусы (курганы), безусловно, являются первым шагом к созданию куполов и сводов, возводимых по сегодняшний день.

Об истинном значении мегалитических сооружений можно только догадываться и выдвигать различные гипотезы. Возможно, это осмысленная организация пространства, обозначающая местонахождение рода, племени, их достижения и мощь. Может быть, они являются границей между существованием и жизнью.

С помощью архитектуры впервые оказывается психологическое воздействие на свой род и соседние племена. И впервые появляется тип современного человека, который знает, как можно воздействовать на психику людей и как практически осуществить это. Понятие границы было размыто, и вполне возможно, что все началось с небольшого валуна, который обозначал границу владений рода. Этим камнем как бы метили территорию (ведь в отличие от других животных, человеку не дано делать это по-другому). И вполне возможно, что, проснувшись утром, члены какого-либо рода увидели рядом больший валун, поставленный, по всей видимости, соседями.

БЕСЕДА ВТОРАЯ

АРХИТЕКТУРА ДРЕВНЕГО МИРА

Для ограждения пространства на поверхности земли требуются два основных элемента: стены и крыши. Диапазон вариантов конструктивного решения этих элементов в зависимости от географии и используемых строительных материалов довольно широк. Эти элементы выполнялись из дерева, камня, кирпича (обожженного и необожженного) и других материалов. Проследим тысячелетнюю историю строительства: в начале ее -переплетенные деревянные прутья, обмазанные глиной (мазанка), а в конце — монолитная стенка из железа и бетона.

Здесь уместно привести описание глиняной стены Плинием: «В Африке и Испании делают из глины (terra) стены, называемые formacel, потому что в подобном случае, поставив по обе стороны два деревянных щита (tabulae), не только производят кладку, сколько начиняют форму. Веками стоят они, не разрушаемые ни дождем, ни ветрами, ни огнем, более прочные, чем сделанные из бутового камня. В Испании до сего дня стоят сторожевые вышки Ганнибала и башни из глины, построенные на хребтах гор. Сюда же относятся и свойства дерна, полезного при устройстве лагерных валов и в запрудах, противостоящих напору рек. А то, что можно обмазывать глиной (terra) плетеные стены и строить из необожженного кирпича, кто этого не знает?»

Как видите, человеческая мысль ушла не так далеко. Нет необходимости исследовать многочисленные варианты конструкции стен и системы кладок, это сделано очень многими серьезными людьми от Витрувия до Шуази. Кроме того, многочисленные варианты конструктивных решений стен не претерпели больших изменений за тысячелетия. Важно другое — современный строитель знает, что без металлической арматуры бетон плохо работает на излом и растяжение, а древний строитель считал, что отсутствие арматуры из переплетенных прутьев для глинянной постройки существенно снижает срок ее службы. И ни для кого не секрет, что стена прочна и долговечна, когда она поставлена вертикально, а центр тяжести конструкции не выходит за габариты данного сооружения. Если же стена высокая, то необходимо заложить основание шире, чем вершина. И соответственно — чем шире основание, тем прочнее стена. Видимо, таким способом человек пришел к пирамиде. Но нашел ли он тот оптимальный угол, который позволяет атмосферным осадкам беспрепятственно стекать с поверхности сооружения? Учел ли фактор солнца, лучи которого в зависимости от угла попадания нагревают сооружение? Это те же самые 51 ° пирамиды Хеопса?

В древности кладка была в основном из тесаных и необработанных камней или их сочетания, с раствором или без, со смещением рядов и перевязками вдоль и поперек. Поскольку наиболее значительные сооружения, дошедшие до нас, или их следы выполнены в камне или обожженном кирпиче, то в дальнейшем мы будем в основном говорить об этих материалах.

Отгородиться от окружающего мира вертикальной стеной или выполнить в земле подпорную стену было для человека не очень сложной задачей. Он постепенно изучал материалы и их конструктивные особенности и методом проб и ошибок приходил к определенным выводам. Отгородиться от неба вопреки законам физики, заставить камень висеть над головою — задача куда более сложная: какие материалы и конструкции выбрать для этого? Все, что падает с неба, по закону физики, имеет свойство проникать сквозь земую толщу до тех пор, пока действует этот закон. Если человек находил материал, который не пропускал воду, то он, естественно, применял его; если нет, то из подручных материалов создавал уклоны для лучшего стока осадков. Поиск рационального привел человека к пониманию того, что вместо больших плоских камней, перекрывающих пролет, разумнее использовать более мелкие камни и другие маломерные материалы, но как при этом защититься от атмосферных осадков?

Блокировка прямоугольников для увеличения площади сооружения, перекрытие этих прямоугольников каменными деревянными балками и т.д. вели к постепенному увеличению пролетов, и так до максимального использования возможностей материалов в определенной конструктивной схеме.

В любом варианте избежать наличие опоры было делом очень трудным. Когда возникла необходимость убрать стену между двумя прямоугольниками при деревянных конструкциях крыш и при соединении двух стропил растяжкой, тогда и была изобретена деревянная ферма.

Умение положить деревянную или каменную балку горизонтально или наклонно на вертикальные стены, по всей вероятности, не потребовало большого исторического периода, но арка, купол и треугольник — плод труда многих и многих поколений в огромный временной период. От арки осуществился переход к сводам, куполам. А от треугольника — к ферме.

Имена людей, придумавших арку или треугольник, не помнит никто. Возможно, их и не было. Множество поколений интуитивно, камень за камнем, выкладывали конструкции сооружений, не зная основ науки. Существовали ли те первые, которые осмыслили все и начертили первую арку, свод, купол, ферму? При всем моем уважении к Гигину и тем более — Пердиксу, я не могу слепо принять миф о том, что «Пердикс, сын сестры Дедала, изобрел циркуль и пилу из рыбьего хребта». Если они и были, то являются первыми профессиональными и, безусловно, гениальными архитекторами и конструкторами. Они сумели проанализировать опыт, накопленный предыдущими поколениями, «заложив камень в стену истории архитектуры» и тем самым передав свой опыт потомкам. Таким же образом человек пришел к прямой линии. Это рациональная линия, рожденная законами природы, кратчайший путь между точками А и Б. Прямая линия и прямоугольник также являются плодами размышления этих аналитиков, которые поняли, что прямая стена экономичнее кривой.

«Установим, следовательно, два рода так называемых искусств: одни в своих произведениях следуют музыке и содержат меньше точности, другие же приближаются к строительному искусству и более точны» (Сократ. Из беседы Протарха с Сократом).

В отличие от других жанров искусства, где критерии определения достоинств произведения размыты и очень условны, в архитектуре они очерчены более четко, поскольку, кроме визуального воздействия, легко прослеживаются пути, ведущие к достижению желаемых результатов.

При оценке скульптуры никому не придет в голову изучать структуру камня или число пустот в бронзе. Равно как и восприятие живописи невозможно оценить количеством грунта или качеством холста. В архитектуре же такие факторы, как материалы, конструкции, окружающий ландшафт, ориентация, свет и тень имеют определяющее значение в достижении результата. И ошибки, допущенные в этих составляющих, сводят на нет все труды и надежды. Это не ноты, которые можно переписать. Можно ли оценивать художественные достоинства сооружения, отбросив часть этих составляющих? Конечно же, нет. Можно ли дать высокую оценку сооружению, где нарушены принципы формообразования? Говоря проще: если сооружение в дереве скопировано в камне или наоборот и т.д.

Каменные свидетельства, оставленные человечеством на земле (большая их часть разрушена временем), не дают представления об их истинном возрасте. Методика определения возраста по геологическим пластам и их привязки к династиям эпохи тоже, с точки зрения многих ученых, не может претендовать на абсолютную точность. Кровавые войны, болезни, переселение народов, происходившие на протяжении тысячелетий, дают право гордиться жителю Канады памятниками Междуречья или Египта ничуть не меньше, чем людям, проживающим там в настоящее время. Памятники архитектуры в камне, идентичные по характеру конструкции, находящиеся в разных точках земного шара, могут относиться к совершенно разным эпохам. В Центральной Европе процветало Возрождение, а в Скандинавии строили дольмены. Некоторые ученые утверждают, что методика определения возраста построек дает погрешность до 1000-2000 лет.

Наши знания о прошлом слишком невелики, и, несмотря на массу высказываний о влиянии одних цивилизаций на другие, о первенстве в какой-либо области жизненного обустройства определенных народов, следует избегать категоричных утверждений по этому поводу. Приватизация человеческих достижений народами, проживающими на определенных территориях в настоящее время, приводит к тенденциозности в поисках истины. Исследователи чрезмерно восхваляют хорошо знакомый им предмет и, как правило, принижают достоинства малоизвестного.

Поэтому, в силу скудости знаний и объективной информации, справедливо было бы ограничиться размышлениями об архитектуре, дабы, избавившись от множества отвлекающих моментов, касающихся влияний и первенства, постараться понять истоки нашего пути. Поняв, откуда мы идем, будет легче определить — куда.

Круглые в плане сооружения в глубокой древности служили кладбищами, их история, если верить различным источникам, начинается с III тысячелетия до н.э. Примерно в середине второго тысячелетия в горах Малой Азии было получено первое железо, что, естественно явилось поворотным моментом в истории строительного искусства, да и во всей истории человечества. К этому же времени относится одно из самых ярких сооружений круглого типа — сокровищница Атрея в Микенах. Это купол, возведенный способом напуска рядов в земле. По мере поднятия рядов одновременно поднималась и земля, которая гасила горизонтальные нагрузки. Возвести свод-шалаш в камне на земле наподобие первобытного жилища было тогда для человека непосильной задачей. Я не владею информацией относительно того, в каком камне была выполнена сокровищница, как он был обработан и т.д. Появление новых орудий труда и строительной техники и, как следствие, новых возможностей в формообразовании шло не очень быстрыми темпами или, если быть точнее, вообще не шло. Последние раскопки в Египте перечеркивают общепринятое мнение о том, что пропорции дорического ордера достигают наивысшего развития в V веке при строительстве Афинского Акрополя, поскольку многие памятники, идентичные греческим, датируются VII-VIII вв. до нашей эры. Все сказанное имеет отношение и к появлению храмового периптера. После нескольких войн и после завоевания Филиппом Македонским Греции в 338 г. до н.э. начинается 200-летняя история Македонского царства. Центры мировой культуры перемещаются в Александрию, в Антиохию и в Пергам.

Эпоха эллинизма была переходной и в I веке до н.э. Греция была превращена в Римскую провинцию. Несмотря на то, что на территории Греции обнаружены остатки нескольких круглых зданий, относящихся к различным эпохам, начиная с III тысячелетия, прямоугольные сооружения и стоечно-балочная система становятся в Греции основными типами сооружений во все эпохи. Что было первичным в формообразовании периптеров Греции — геометрические очертания плана или проекция перекрытий сообразно возможностям строительного искусства того времени? Сокровищница Атрея, туллианум в Этрурии как бы перешагнули через эпоху и нашли свое продолжение в архитектуре Рима.

Древние цивилизации, существовавшие в Малой Азии и Месопотамии, прошли путь от горизонтальных каменных перекрытий до арки, свода и купола. Поскольку железо было изобретено в Малой Азии в середине второго тысячелетия, следовательно, первые попытки обработки камня и, как следствие, новые формы появились там. И Витрувий пишет, что большую часть сведений для своего трактата он заимствовал у малоазиатских архитекторов. А почему мы так мало знаем об архитектуре Малой Азии?

Если информация верна, то существуют свидетельства присутствия в этих цивилизациях зачатков инженерных сооружений и коммуникаций. Почему же такие значительные вехи в истории архитектуры, как арка, свод и купол не находят продолжения в египетской и греческой архитектуре? Заимствуя и развивая ордера и элементы, составляющие общий облик зданий, строители оставляют конструктивный смысл сооружений на уровне менгиров и дольменов. А как возможно, работая над проблемами восприятия объектов и деталей, не замечать вопросов важности формообразования? Если древним строителям были известны прогрессивные идеи, касающиеся перекрытия пролетов и проемов, и они не могли применить их на практике, то напрашивается вывод: они не понимали смысла этих идей. В таком случае правомерно ли говорить о совершенстве архитектуры этих народов? Наверное, справедливее рассматривать эти сооружения как памятники скульптуры. Арка, свод, купол открывали путь к поискам новых форм, и это было не простыми декоративными элементами, а революционным поворотом в формообразовании.

Весьма сложно найти в египетской или греческой архитектуре примеры, напрямую связанные с неправильным применением материала. Является ли нарушением принципов формообразования горизонтальная каменная балка, так называемый архитравный способ? Однозначно ответить на этот вопрос трудно. Но если за тысячу лет другие цивилизации прошли данный этап в архитектуре, как продолжать упорно не замечать этого? Единичные примеры присутствия указанных элементов в архитектуре Египта и Греции не в счет, ибо это вполне может быть результатом работы приглашенных мастеров из соседних народов, давно прошедших этот путь и осознавших прогрессивность подобных приемов. Сегодня в Закавказье можно встретить все типы грубой или тесаной каменной кладки, с раствором или без, которые описаны историками-архитекторами. Каменщики могут никогда не узнать имен Браманте, Брунеллески или Микеланджело, но они помнят своего учителя и мастерски делают то, чему их учили. Проследив традиции народа в ремеслах и строительном деле, можно получить более объективную информацию о миграции населения. С моей точки зрения, в строительном деле получают массовое применение только те способы, которые соответствуют духу народа и являются результатом долгого труда. Если следовать этой логике, напрашивается следующий вывод: греки и египтяне не имели отношения к возникновению арки, купола и свода.

История может опираться на имеющиеся в наличии письменные и материальные свидетельства. А какое количество свидетельств скрыто от наших глаз под землей — никому не ведомо, поэтому заблуждения одного ученого-историка могут повлечь за собой целую вереницу заблуждений. Говоря об архитектуре Древнего мира, мы говорим об архитектуре в камне или кирпиче-сырце (глине). Об использовании дерева в качестве конструктивного материала мы имеем самое приблизительное представление. Эти сведения мы в основном черпаем из дошедших до нас произведений изобразительного искусства. Изучая архитектуру Древнего мира, все ученые приходят к похожим выводам: история архитектуры началась в Египте и Месопотамии. При этом одни считают, что лесов там не было, другие утверждают, что леса там были в изобилии. Например, Огюст Шуази в своей «Истории архитектуры» пишет: «Египет и Месопотамия, положившая начало в архитектуре, — страны, лишенные строительного леса. Дерева в Египте так же мало, как и в других оазисах африканской пустыни. Здесь произрастают только пальмы и сикоморы, дающие дерево плохого качества, и тростники». А Генри Коуэн утверждает: «Предположительно эти материалы в древности имелись в изобилии». Важны ли эти высказывания для истории архитектуры? Умели ли египтяне перекрывать большие пролеты в дереве? Мы этого не знаем. Нам даже не известно, умели ли перекрывать большие пролеты те народы, которые владели деревом в изобилии.

Наличие элементов деревянной фермы в архитектуре этих стран также под большим вопросом. В конусообразной хижине первобытного жилища больше элементов фермы, чем в деревянной кровле Парфенона. Трудно найти противоречия в применении деревянных элементов в системе сооружения греческого храма, если даже отбросить вопрос долговечности этих материалов. В конечном счете логика могла быть такой, что деревянные части со временем должны были обновляться. И в сочетании дерева с камнем нет противоречия. Но вызывает удивление тот так и не сделанный шаг, который мог бы привести к ферме, и тогда бы произошла замена каменных вертикальных стен целлы в верхней части деревянными. Или можно было бы при опоре стропил на стены дать деревянную растяжку над целлой и таким образом прийти к треугольнику, но увы... Тут древним строителям надо было быть до конца последовательными и выполнить стропила в камне. Меня могут обвинить в том, что, копаясь в не очень существенных конструктивных элементах, я не замечаю художественных достоинств гениальных сооружений. Да, действительно, я с трудом воспринимаю проблемы поиска кривой линии в дорической капители, или количество каннелюр в колонне, или же пропорции соотношения диаметра колонны к высоте.

Не имеет смысла так тщательно решать вопросы деталей, если сооружение рассчитано на силуэтное восприятие. Не могут быть каноны сочетания элементов декора фасада едины в сооружениях, находящихся в различных средах. Меняется окружение, ориентация, назначение точки восприятия, а каноны остаются? Может ли это быть предметом серьезных дебатов? Строитель всегда в пути. За короткую человеческую жизнь невозможно получить полный объем знаний, поскольку человек просто физически не может очень много строить и тем более осознавать свои ошибки, а на чужих ошибках не всем дано учиться.

Зачастую архитектор и строитель являлись одним лицом. В совершенстве владея своей профессией, мастеровой в то же время не мог видеть дальше своего ремесла. Да и получение информации в прошлых веках было делом непростым. Поэтому не следует искать совершенства в таком трудном деле. То, что было сделано трудолюбивыми и талантливыми предками — это свято и не подлежит критике. Разговор идет об анализе и оценке трудов наших предков профессиональными аналитиками. Последние находки в раскопках на территории, которая в древности называлась Македонией, показывают, что эта страна отнюдь не являлась варварской. Там найдены удивительные памятники архитектуры, скульптуры, керамики, ювелирных изделий. Египетские раскопки в Мемфисе доказали существование системы ордеров задолго до того, как это сделали греки (за 2500 лет до Парфенона). Кто знает, какие еще открытия ожидают нас в будущем?

Какой отрезок времени понадобился человеку для понимания того, что вместо горизонтальной каменной балки (перемычки), действующей на растяжение (излом), лучше применить несколько кусков камней, работающих только на сжатие? Если и был осуществлен прыжок через ступень в архитектуре, то это — горизонтальная перемычка из нескольких клинообразных камней, швы которых сходятся в одной точке. Кто пришел к этому первым? Этрурия или Микены? Месопотамия или Малая Азия? Трудно сказать. Да это и не столь существенно. Недостаточно, вырыв на поверхности необъятной земли несколько ям, трубить на весь мир о новых открытиях, тем самым заново перекрывая одно несовершенство другим. Возможно ли вычерпать море обыкновенным черпаком? Почему греки и египтяне не замечали открытий своих предков и соседних народов и продолжали строить изящные дольмены, изобилующие деталями, доведенными, как казалось им и многим исследователям, до совершенства? Объяснять это отсутствием древесины для строительства кружал и лесов в Египте, с моей точки зрения, не очень обоснованно. Во-первых, вызывает сомнение факт отсутствия лесов в Египте в древности. Во-вторых, египтяне перемещали миллионы кубометров земли, устраивая пандусы для поднятия строительных материалов, и этот способ вполне мог бы заменить деревянные подпорки и кружала. Если все же допустить, что в Египте не было лесов, то в Греции леса были. Почему же тогда они не перекрывали проемы перемычками из клинообразных камней, устраивая леса?

Здесь уместно процитировать Шуази: «Мы находим в первоначальных греческих сооружениях, в Микенах и особенно на острове Эвбее, ложные своды, выполненные кладкой напуском, но своды из клинчатых камней, линии швов которых сходятся в одной точке, не применялись греками до римского завоевания; в формах постройки с плоским перекрытием их архитекторы дали наивысшее выражение идей пропорциональности и правильности; и греки дорожили этими формами, как прекраснейшим созданием их гения; они были как бы частью их национальной славы и держались все время, пока длилась греческая независимость. Поэтому греки, будучи свидетелями сводчатых построек, не принимали в них участия и представили римским архитекторам честь распространения этой конструктивной системы, которую те сделали простой и практичной, благодаря применению маломерных материалов, искусственно соединенных в одно целое».

Звучит очень странно, как если бы заявить, что братья Райт были настолько влюблены в свой летательный аппарат, что не стали принимать участия в создании ракетной техники и предоставили эту честь другим ученым.

Древние цивилизации, перевалившие пик процветания, очень консервативны и с трудом воспринимают все новое. Гордясь творениями своих предков, явно переоценивая свое, уже сомнительное, превосходство, они свысока смотрят на соседние народы, продолжающие экспериментировать в строительном деле, и напрочь отрицают их достижения в этой области. Одно можно утверждать точно — в камне и глине перекрывать большие пролеты египтяне и греки не умели! В конечном итоге вся тысячелетняя история архитектуры сводится к перекрытию пролетов. Достижения человечества в этой области вплоть до XIX века можно разделить на два периода: архитектуру Древнего мира и архитектуру Древнего Рима.

Можно перечислить приемы, которыми пользовались в древности, перекрывая пролеты, которые не отличались большим разнообразием, да и не могли отличаться — это очень близко расположенные опоры и стены, перекрытые каменными плитами, то есть дольмены, приведенные к ге'ометрии; и ложные своды, древнейшие формы клинчатого свода, истинной арки и купола.

Вот почти весь перечень приемов, которыми пользовались в древности для перекрытия пролетов.

Казалось бы, все очень просто, но каждый шаг, размытый во времени, давался человечеству с колоссальным усилием. Интуитивное постижение законов физики достигалось тяжелым и изнурительным трудом. Потребовался длительный период времени, чтобы понять — камень, кирпич, сырец с соломой и разновидности бетона, как вяжущего вещества, работают на сжатие и не работают на растяжение или работают плохо. Кто первым вычертил первую арку, купол — это потомкам неизвестно.

Генри Коуэн пишет: «Истинные арки, известные с 2500 г. до н.э., были обнаружены в Египте, но арки, своды и купола никогда не играли значительной роли в египетской, шумерской, вавилонской, ассирийской и греческой архитектуре, находя применение только в малозначительных постройках.

Многие из дошедших до нас египетских памятников представляют интерес только своими размерами. Прочность материала полностью использовалась крайне редко, за исключением плит перекрытий, и в большинстве сооружений горизонтальные пролеты очень малы, если учесть свойства примененного материала. Множество примеров, когда толщина конструкции превосходит величину пролета, свидетельствуют о том, что строители не проявляли интереса к экономии конструкций».

Арка, свод, купол и треугольник — это величайшие вехи в истории архитектуры.

Только заранее спланированное и обдуманное может быть рациональным. Я не буду заниматься подробным описанием этих важнейших элементов в архитектуре, ибо это достаточно подробно изложено многими учеными и архитекторами.

Как уже упоминалось, заблуждения одного становятся впоследствии цепочкой заблуждений.

Поэтому, ссылаясь на автора, считаю своим долгом привести цитату целиком. Вся древняя архитектура — это достижение не отдельного народа, а всего человечества. Уже исчезли те народы, их сменяли другие, и если что-то осталось, то лишь географические обозначения, да и то не всегда. Если описывают сооружения древности, которых уже давно не существует, упоминают, что они громадные, это наверняка пирамида или зиккурат - с ложными сводами, со множеством колонн и толстыми стенами.

Выжал ли человек из глины и камня все, что мог? Могло ли быть что-то другое, помимо ложной арки, истинной арки, свода, купола? Маловероятно.

Хочу привести выдержки из книги Генри Коуэна: «Вспомним семь чудес света, перечень которых был составлен Антипатром в I в. до н.э. и неоднократно цитировался позднейшими греческими и римскими авторами:

1)    пирамиды Египта;

2)    висячие сады Вавилона (вероятно, зиккурат с арочными террасами, на кровлях которых были устроены сады);

3)    храм Артемиды (Дианы) Эфесской в Малой Азии, главной отличительной чертой которого была его большая протяженность - 1 19 м и число колонн (120); некоторые из них были использованы при сооружении храма Св.Софии;

4)    статуя Зевса работы Фидия в Олимпии;

5)    гробница царя Мавзола (Мавзолей) в Галикарнасе в Малой Азии;

6)    Родосский Колосс у входа в гавань о.Родоса;

7)    маяк (Фарос) в Александрии.

За исключением Колосса, который, если верить древним источникам, был действительно смелым сооружением, все остальные «чудеса» поражали, в основном, только объемом использованных материалов».

Мне очень нравится высказывание автора по поводу Висячих садов Вавилона: «вероятно, зиккурат с арочными террасами, на кровлях которых были устроены сады». Вероятно, а что еще?

Интересны и выводы Коуэна. За исключением относящихся к Колоссу Родосскому. Я очень осторожно отношусь к гигантским скульпторам, вернее, неосторожно, ибо я считаю их философски несостоятельными, выполненными с нарушениями всех законов архитектуры. Почему архитектуры? Да потому, что это не цельнометаллическая или каменная скульптура. Судя по материалам многочисленных описаний и реконструкций, это сооружение с каркасом без жестких элементов. А поскольку это было 40-метровое сооружение, оно нуждалось в соблюдении всех строительных канонов, защите от осадков, перепада температуры и т.д.

Повторять Божье творенье из плоти и крови в других материалах и придавать им огромные размеры несообразно и неправильно. И этот неправедный циклопический труд не переживет века, что и доказал Колосс Родосский, просуществовав всего 56 лет. Как пишет Коуэн: «Цоколь и ноги до колен сохранялись еще 877 лет». Так ему и надо! Заповедь «не сотвори себе кумира» на этот раз сработала. Пощадим читателей и не приведем свидетельства очевидцев о непристойной позе, которую он принял после падения. И почему это одно из чудес света?

В сущности, все сооружения в камне и глине — это зиккураты с пустотами внутри, и чем больше объемы и площади пустот, чем меньше опор и стен, тем совершеннее сооружение. Какими приемами получали эти пустоты? Вот в чем вопрос. Приемы те же: арки, своды, купола.

Говоря об архитектуре Древнего мира, мне хотелось бы упомянуть об эпохе, следующей за первобытной и мегалитической, которая явилась очередной ступенью архитектуры после менгиров, дольменов и т.д. Когда человек строит, вооружившись законами геометрии и инструментами для обработки материалов, он, как правило, осуществляет задуманное.

Эпоха, в которой человек искал рациональные пути осуществления задуманного (перекрывал небольшие пролеты, не прибегая к гигантским каменным плитам), — это вся история архитектуры до римской эпохи.

Пустоты в каменных сооружениях были минимальны и буквально напичканы опорами и стенами. Небольшие пролеты перекрывались

горизонтальными каменными балками и плитами. Понимали ли тогда значение и перспективы купола-свода и фермы?

А может быть, понимали, но не успели сделать следующий шаг? Шаг, позволяющий гасить горизонтальные нагрузки от свода.

Отдавая должное титаническому труду исследователей архитектуры прошлого, их обширным познаниям технологии строительства, строительных материалов, элементов, деталей, пропорций и художественных достоинств архитектур разных стран, я не могу с такой легкостью воспринимать обозначения эпох в истории архитектуры, влияния отдельных стран на другие и т.д.

Приемы, тысячелетиями применяемые в строительстве Египта, Греции и Месопотамии, можно перечислить на двух страницах рукописного текста. После добросовестной и талантливой работы Витрувия имеет ли смысл исписывать новые страницы на сходные темы? Можно ли достичь художественного совершенства при концептуальных ошибках в применении материалов и без учета их физических свойств? Насколько обоснованы вычисления пропорций ордеров, сооружения и канонов в архитектуре?

Я не замечаю столь бесспорного влияния египетской архитектуры на греческую, и греческой — на римскую и т.д. Мне неинтересны пропорции в ордерах, но мне интересно, когда впервые появились арка, свод, купол, ферма, ибо это элементы, ведущие к новым формам и эпохам. Каждый из этих элементов я приравниваю к изобретению колеса.

В массе книг упоминается о том, что египтяне строили стену волнами или лестницами, чтобы не возводить лесов. Было бы достаточно просто прочесть об этом в одной книге. Я не призываю своих коллег избавиться от груза познаний. Я только призываю к размышлению, перемещению центра интересов и переоценке ценностей.

Очень увлекательно заниматься поиском «истины», но к ней можно подойти близко тогда, когда есть приблизительные представления перспектив. Строители древности занимались поиском «истины» стоечно-балочной системы в камне, свято соблюдая традиции и правила, совершенствуя и оттачивая детали, элементы и их пропорциональные соотношения.

Возможно ли взять куб или квадрат и расчленить их идеально? Стремление к этому не может быть предметом осуждения. Если куб или квадрат находятся в определенной плоскостной или пространственной среде, то в меру таланта художник может выполнить это так, чтобы украсить или хотя бы не исказить всю картину. Но тогда не приходится говорить о застолбленных правилах членений или делений этих геометрических фигур.

Система ордеров — это шаг в истории архитектуры. Шаг, который привел к созданию множества интересных памятников. Но почему эта система оказалась столь назойливой? Почему человек не перешагнул через нее, а продолжает возвращаться к ней во все эпохи, вплоть до наших дней? И после такой устойчивой популярности имеет ли право смертный выразить сомнение относительно плодотворности этого долголетия? Человеку всегда легче цитировать чужое, чем придумывать свое. Петь чужие песни или заимствовать чужие мелодии, создавая свои песни.

Система ордеров — это догма, погубившая не один талант на протяжении истории. Люди усидчивые и бесталанные изучали их и навязывали другим как истину. Система ордеров продолжает существовать в самом уродливом и бездарном виде.

Эпохой эллинизма заканчивается один из этапов этой системы, может быть, лучший.

Приближается один из редких поворотов в истории архитектуры, начинается архитектура Великой Римской империи. Традиции и правила отступают, уступая место поиску и экспериментированию. Импровизация, попытка использовать различные варианты применения материалов, конструкции, поиск рационального и всего того, что будет неоднократно повторяться в строительном искусстве разных стран и эпох на протяжении 2000 лет. А поиск всегда труден.

При изобретении нового по инерции всегда проскальзывают элементы старого, и не всегда в лучшем виде. Греки не подозревали о существовании поворота, но, свернув на неизведанный путь вместе с римлянами, мечтали о возвращении к своим знакомым и любимым тропам, быть может, навсегда. Но обратного хода не было, и непревзойденные мастера, знающие методы обработки камня лучше всех, были вынуждены стать исполнителями глобальных планов более сильных.

БЕСЕДА ТРЕТЬЯ

АРХИТЕКТУРА ДРЕВНЕГО РИМА

Империи так просто не возникают и, как правило, распадаются через относительно короткий период времени. Пассионарные взрывы, связанные с космосом, по высказываниям Льва Гумилева, или удобное географическое расположение и другие факторы, благоприятствующие возникновению империи, - это сложные научные проблемы, которые будут вызывать интерес у ученых, пока существует человечество. Строительное дело и архитектура могут процветать только тогда, когда государство достигает пика благополучия. Нищее государство не в состоянии строить большие города, прокладывать дороги, коммуникации и прочее.

Культура общества, государственное обустройство, правители, знающие нужды общества и желающие благоустроить землю, на которой живут граждане этого государства, удачное стечение всех этих обстоятельств приносят свои плоды. Только при наличии одаренных заказчиков могут рождаться талантливые произведения (я не помню, чья эта мысль). Само по себе богатство государства или отдельных слоев общества, приобретенное в войнах или в результате освоения природных богатств, не является гарантией процветания искусства, науки и архитектуры. В истории существует масса примеров богатых тоталитарных государств, где не происходило никаких всплесков или взрывов творчества, ибо творить по принуждению, под диктовку - нестерпимо. Можно возвести пирамиду объемом в 2,5 млн. куб. метров для захоронения одной личности, используя миллионы рабов, а можно построить баню аналогичного объема для поддержания санитарно-гигиенических условий общества и для общения своих граждан. Все это архитектура. Термы Каракаллы были построены в III веке нашей эры. Размеры в плане 229 х 116 м. Для сравнения - пирамида Хеопса имеет 233 х 233 м.

Можно создать демократию для 4000 жителей тридцатитысячного города и без устали философствовать о чисто поверхностных эстетических достоинствах архитектурного, а по сути бесполезного сооружения, а можно основать огромную империю от Средней Азии до Испании и построить в ней дороги, акведуки, мосты и т.д., создав такие условия, когда каждый раб в состоянии стать правителем.

Я не идеализирую империю, построенную на крови. Вся история человечества написана кровью, и это не преувеличение. Существует выбор: либо грабить покоренные народы и оставлять после себя руины, либо сооружать в этих странах коммуникации, причем не из альтруистических побуждений, а для продления своего владычества. Еще одной причиной является не стремление приобщить покоренные народы к передовым технологиям, а желание облегчить подавление возможных бунтов в будущем, заодно показав побежденным, что они стоят на более низкой ступени развития.

Стоечно-балочная система не могла удовлетворить потребности империи в развернувшемся строительстве, и можно наблюдать, как памятники эллинизма находят свое продолжение в римской архитектуре в переосмысленном виде. Одновременно с круглыми зданиями в римской архитектуре развиваются многоугольные сооружения.

Этрусские гробницы и сооружения типа тумулусов становятся традиционными для раннего периода римской архитектуры - они вылезают из земли и в 1-11 веках до н.э. приобретают форму башен. Самые значительные постройки этого типа - мавзолей Августа и Адриана.

Римские круглые храмы раннего периода покрывались, как правило, конической крышей. Из этого ряда сооружений, если верить материалам реконструкции, наибольший интерес вызывает Тропеум Августа в Турби. На квадратный стилобат поставлен куб, а на куб -двухъярусная ротонда, покрытая конической крышей. Для этого типа сооружений характерны сочетания плоскостных и объемных геометрических фигур. Кольца или ряды несущих колонн или стен, перекрытие участков в местах переходов одних объемов в другие и коническая крыша-доминанта, завершающая центральное, самое маленькое кольцо. Это продолжение стоечно-балочной системы. На протяжении истории архитектуры можно неоднократно наблюдать: когда возможности

перекрытия больших проемов исчерпаны, тогда начинается попытка вытягивания сооружения ввысь.

При Диоклетиане устанавливается абсолютная монархия. Его деятельность отмечена строительством одноименных терм, идентичных термам Каракаллы, но превышающих их по размерам (306 г.).

При Максценции была сооружена гигантская базилика с крестовыми сводами.

Сводчатые покрытия с применением бетона и применение каркаса в дальнейшем могли удовлетворить растущие потребности империи в строительстве.

Начиная с I века до нашей эры и до III века нашей эры появляются такие блестящие памятники, как: термы в Байях, Золотой дом, Колизей, Минерва Медика, Пантеон, ряд терм и акведуков и многие другие сооружения, при строительстве которых применяется высокопрочный бетон.

Многоугольные призмы - барабаны, переходящие в сферический купол - это также римские начинания и очень серьезный момент, требующий особого внимания.

Цилиндрический барабан, завершенный сферическим куполом -это чистый лист бумаги или холста, на котором необходимо создать картину. Я не буду говорить о размерах барабана, купола, об их пропорциональных соотношениях.

Это геометрические фигуры, не имеющие ориентиров на поверхности. Вопрос членений, выбора шага и их размеры, сообразно масштабу основных объемов, зависит от профессионального чутья или таланта создателя. А многоугольная призма - фигура с заданными ориентирами - это грани и плоскости. Если в многоугольник вписать окружность, то в зависимости от количества углов образовываются «гуляющие» участки треугольной формы (паруса).

Переход от одной геометрической фигуры к другой создавал большое поле для фантазии архитекторов на протяжении двух тысячелетий. Консоли в интерьерах и разделяющие паруса снаружи и т.д.

Диалоги философов о геометрии и геометрических объемах и фигурах стали очень актуальными.

«Ты говоришь, Веллей, что конус, цилиндр и пирамида кажутся тебе красивее шара. У вас (последователей Эпикура) новая точка зрения. Пусть они более красивы на вид (хотя я не разделяю этого взгляда), но что может быть красивее той фигуры, которая единственно вмещает в себя все другие фигуры, которая не может иметь ни шероховатостей, ни возможности за что-то зацепиться, ни острых углов, ни кривизны, ни выступов, ни впадин? Две формы выдаются из всех: из тел - шар (так мы переводим греческое слово sphatra), а из плоских фигур - круг (который грек называют kyklos).

Единственно в этих двух формах все их части схожи между собой и периферии находятся на равном расстоянии от центра, что представляет большое удобство» (Цицерон. О природе богов. II, 1 8, 47).

Пантеон в плане - это окружность с диаметром 43,3 м по внутренней линии стен, с пристроенным прямоугольником, в котором размещается входная группа. В разрез Пантеона также вписывается окружность с диаметром в 43,3 метра, нижняя точка которой касается пола, а верхняя находится в центре завершающего кольца купола. Полусферический, самоуравновешенный купол состоит из меридианных кирпичных арок, завершающихся кирпичным кольцом, обрамляющим круглое отверстие на вершине купола. Кольцо, в свою очередь, опирается на восемь промежуточных арок, соединяющих концы ребер между собою. И еще ряд дополнительных арок и колец, которые составляют стройную систему каркаса купола. Все промежутки этого каркаса заполнялись смесью бетона, щебня из кирпича, пемзы и туфа, создавая систему кессонов, которые также облегчали конструкцию. Не могу утверждать, но мне кажется, что леса для опалубки и отделки внутренней поверхности скорее всего подвешивались к конструкциям купола. Вся конструкция купола органично переходила в стену толщиной в 7 метров, с большими пустотами, которые в виде ниш увеличивали и безусловно украшали внутреннее пространство сооружения.

Взамен громоздких и нефункциональных контрфорсов получилась очень органичная стена, плавно переходящая в купол. Эти пустоты к тому же давали большую экономию материалов.

На огромном пространстве Европы, Великобритании, Ближнего Востока, Малой Азии и даже Закавказья разбросаны древние памятники римской архитектуры, возможно, самые значительные из сохранившихся. Правители приходят и уходят, завоеватели иногда остаются, а памятники архитектуры или их развалины никогда не канут в Лету. Не присоединяя свой голос к хору историков, подчеркивающих огромное значение Греции и Этрурии для архитектуры Древнего Рима, я не усматриваю доминирующего влияния только указанных стран, да и слово «влияние» не совсем уместно в данном случае. Уровень культуры, образования, готовность воспринимать новые идеи позволили римскому обществу собрать все передовое в завоеванных странах, переосмыслить и усовершенствовать. Могли ли народы, проживавшие в древности на обитаемой суше, перекрыть пролет в 43,3 метра? Нет, не могли, так как не осуществили этого.

Быстрое возведение мостов через крупнейшие европейские реки в период ведения военных кампаний или строительство акведуков протяженностью в десятки, а то и сотни километров - это заслуга римлян. Перекрытие больших пролетов, применение бетона, по прочности не уступающего современному, использование опалубки, возведение каркаса, отказ от наружных контрфорсов и поиск иных конструктивных приемов, рациональных путей в строительстве, безотходное производство - все это римляне. За сравнительно короткий отрезок времени (век или два) рождается настоящая римская строительная культура. Это происходит настолько быстро, что мудрый и стареющий Витрувий не успевает понять происходящее. Подобный взрыв мог произойти только в силу стечения целого ряда обстоятельств и в достаточной степени из-за готовности общества к сбору и систематизации, переосмыслению и поиску новых, доселе неизведанных путей. А сам Витрувий разве не доказательство того, что общество готово совершить величайшую из революций в строительном искусстве? Кто из древних мог оставить такой капитальный труд об архитектуре? Высказывания о том, что римляне уделяли большое внимание конструктивному решению зданий в ущерб архитектуре, абсолютно несостоятельны. Согласиться можно только в части декораций и пропорционального соотношения отдельных элементов. А остальные суждения скорее являлись свидетельством не очень глубокого понимания предмета в целом. Это был поворотный момент в истории архитектуры, когда произошла переоценка ценностей, и, следовательно, в одночасье достичь совершенства во всех компонентах было невозможно.

Возведение каркаса монолитного купола, выбор легких материалов для уменьшения веса конструкции и горизонтальных нагрузок, применение пустотных керамических изделий, объемно-планировочные решения сооружения для исключения наружных контрфорсов - разве это не вопросы нового понимания формообразования?

Обратимся к Генри Коуэну: «Римский вклад в архитектуру отличался огромным масштабом и техническим совершенством. Здания и руины римских сооружений все еще используются на территории от Испании до Малой Азии, от Северной Африки до Британии. Качество бетонных сооружений, систем водоснабжения и отопления оставалось непревзойденным до XIX в.

Наиболее впечатляющие шедевры римской архитектуры относятся к периоду от последнего года Республики до правления императора Каракаллы и охватывают I в. до н.э., I, II и начало III вв. н.э. Лучшие произведения римского зодчества отличались простотой, функциональной целесообразностью и хорошими пропорциями. Менее удачными были попытки имитации греческой архитектуры».

Далее он пишет: «Значимость римского вклада подчеркивается еще и тем историческим фактом, что уход римской администрации из Африки, Испании, Франции и Британии был ознаменован упадком в архитектурном проектировании зданий. Это был постепенный процесс, и нельзя не удивляться тому, что римские методы строительства, например, сооружение гипокауста, идеально подходящего для отопления зданий в Англии, были совершенно забыты в течение более чем тысячи лет».

Этот упадок продолжался более 1500 лет. Откуда все это возникло, что ему предшествовало? Мне кажется, на этот вопрос пока не существует исчерпывающего ответа. Упадок был, но потери памяти не произошло, а было полное непонимание окружающим миром римских деяний. Жизнь протекала в разных измерениях. С уходом римлян все вернулось на круги своя. Был утерян или не понят химический состав римского бетона, а это привело к возврату старых, более примитивных подходов. В итоге - полторы тысячи потерянных лет, т.е. почти половина истории человечества - и медленное топтание на месте вплоть до Эпохи Возрождения, когда были предприняты попытки разобраться и понять значимость утерянного. Но достичь технического уровня римлян в строительном искусстве и их масштабности так и не удалось. Все сводилось к работам безграмотных «вольных каменщиков». Бетон, применявшийся римлянами в строительстве, дал толчок к размышлениям и привел к новым формам.

Быть может, римляне были первыми, кто серьезно подходил к вопросам экономики, скорости и рациональности в строительстве. Если бы это было иначе, то вряд ли они смогли возвести такое количество сооружений на столь обширной территории. Я не смогу с достоверной точностью перечислить все параметры и скрытые достоинства Пантеона, но они наверняка есть. Зодчие, сумевшие создать столь совершенную и органичную форму, едва ли обошли вниманием многие сложные вопросы, возникающие при возведении столь значительных строений. Если б знать весь комплекс вопросов, необходимых для объективной оценки, я бы воскликнул: «Ничего лучшего в предшествующей и последующей истории не было!»

Два условия определяют значимость и достоинства архитектурного сооружения - функциональность и долговечность. Я всегда восхищался идеальными формами пирамид. Относительно функциональности этих великих сооружений я ничего не могу сказать, ибо, насколько мне известно, мне еще не приходилось быть в роли покойного фараона, но с долговечностью нет вопросов. Но пирамиды -особая статья.

Что касается римских построек, мне кажется, что они в полной мере отвечали этим требованиям. Впервые так масштабно ставились и решались вопросы жизнеобеспечения большого города, планировки и функционального зонирования, разрабатывались нормативы, учитывающие противопожарные, санитарные и другие необходимые условия для проживания. Определялись наиболее удобные места с целью возведения многофункциональных сооружений для города. Благоустраивался не только Рим, но и вся империя - строились дороги, мосты, акведуки и многое другое.

Мосты и акведуки по сегодняшний день украшают многие природные зоны Италии и Европы. Я не знаю, сможет ли какой-нибудь памятник архитектуры с идеально выверенными пропорциями сравниться с ними по красоте.

Вот что пишет Плиний Старший в I в. н.э.:

«Если кто-либо бросит взгляд на изобилие воды, искусно доставляемой в город для общественного пользования, бань, фонтанов, домов, туннелей, пригородных садов и вилл; если обратит взор на высокие акведуки, потребные для подъема и доставки воды, на горы, пробитые туннелями для той же цели, то заключит, что нет ничего более чудесного во всем земном мире».

Античный гидромеханик Секст Юлий Фронтин, назначенный в 98 г. н.э. императором Нероном наблюдателем за всей ирригационной системой Рима, оставил великолепный труд с описанием сооружений -начиная с акведука Аппия 31 2 г. до н.э. и кончая аркадой Нерона 52 г. н.э. Позже был построен еще один акведук Антонина до терм Каракаллы.

Фронтин писал: «С этими многочисленными, сколь и незаменимыми сооружениями, несущими так много воды, сравни при желании ленивые пирамиды или бесполезные, хотя и знаменитые произведения греков».

Многие системы инженерных коммуникаций оставались непревзойденными до конца XIX века. Насосы для подачи воды, используемые при пожарах, были сконструированы по принципу поршней и цилиндров. И есть свидетельства о том, что римляне задумывались о создании паровой машины. После всего этого можно ли удивляться догадкам Леонардо Да Винчи?

Образ римлянина - эдакого легионера, грубого и невежественного солдафона, навязанный нам авторами исторических книг, зачастую сравниваемый с более утонченными соседями, мягко говоря, необъективен. Высочайшая культура не могла появиться в одночасье. Вероятно, была создана система государственного устройства, наиболее приемлемая для того времени, которая, в свою очередь, создала почву для творчества во многих направлениях. Появился талантливый заказчик. Дискуссии философов, поэтов того времени о геометрических фигурах в плоскости и пространстве, попытки анализа свидетельствуют о высоком уровне мыслительного процесса отдельных представителей общества. Кончилось время каменщиков-оди-ночек, и пришел час осуществления масштабных задач. Наступил период возведения грандиозных построек, который требовал обширных познаний в различных областях науки.

Я допускаю некую толику предвзятости с моей стороны в оценке так называемого римского периода в архитектуре и градостроительстве. Это происходит от неудовлетворенности и несогласия с многочисленными оценками других авторов. Нам известны бесконечные сравнения искусства и архитектуры разных стран с архитектурой и искусством Рима, и не всегда в пользу последнего. Поиски влияний не обязательно приводят к объективным оценкам. Я считаю, что если выполнить букву Г из металла и расположить около колодца с водой, подвесив к нему ведро через ролик, то это не будет конструктивной ошибкой. Выполнить подобное сооружение в дереве возможно, но при этом желательно использовать подкос.

Но если выполнить то же самое в камне, это безусловно будет противоречить разуму. При этом мне совершенно не хочется говорить об изяществе форм, пропорциях и т.д. Вся римская архитектура, в отличие от архитектур предшествующих эпох, это поиск ответов на эти вопросы. Если и можно сравнить какой-то отрезок времени в истории архитектуры с римским периодом, то это будет вторая половина XIX века и XX век, но, в отличие от римлян, мы находимся лишь в начале пути. Они дошли до пределов возможности материалов, помимо использования арматуры и температурных швов. Мы, надо полагать, не дошли до многого и дойдем ли?

При Диоклетиане Рим теряет свое политическое и экономическое влияние, и уже в первой половине IV века императором Константином закладывается новая восточная столица - Константинополь. Падение западной империи сопровождалось падением культуры и угасанием того взрыва в строительном искусстве. С упадка классической архитектуры начинает развиваться раннехристианская.

БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

сли из всего сказанного сложилось впечатление, что я оцениваю архитектуру по наличию «прогрессивных приемов», применяемых в объекте, то это значит, что мне не удалось изложить желаемое в доступной форме. Более того, я не берусь выделить ни одного памятника архитектуры за всю историю, о котором можно было сказать: «Вот это новое». Если где-то и есть элементы нового, то это вовсе не означает, что новое - это талантливо. Изучить весь тяжелый багаж знаний, оставленный человечеством, обладая только усидчивостью, невозможно. Но если предположить, что это теоретически возможно, то, имея только терпение и желание, нельзя создать нечто талантливое и удивительное. Интуиция и дар, умение видеть помогали человеку анализировать и выбирать правильные решения, опираясь на предыдущий опыт.

Каждый новый шаг в архитектуре был сделан не «вольным каменщиком» (ибо каменщик, хотя и «вольный», все равно каменщик), а профессионалом, обладающим знаниями и талантом. По грандиозности объекта, масштабности выполняемых задач нельзя оценивать архитектурные достоинства сооружения. Хотя сама ситуация или строй, при котором ставятся глобальные задачи, говорит о зрелости общества и, стало быть, о том, что спрос рождает предложение. И поскольку общество достигло того уровня, когда может поставить такие задачи, обязательно найдутся люди, которые в состоянии их выполнить. Наверное, за период после строительства Пантеона, было множество людей, которые могли выполнить более сложные задачи, но не было благоприятных стечений обстоятельств для этого.

Обладающие деньгами и властью не всегда сумасшедшие, желающие выделить деньги на строительство рискованных объектов, которые будут строиться на протяжении их жизни и жизни архитектора для того, чтобы в финале рухнуть. Для увековечивания своей памяти диктаторы позволяли делать это, но за чужие деньги, используя рабский труд. Это, наверное, не лучшие периоды для творчества. Творчество и страх несовместимы. Амбиции правителей зачастую заставляют людей выполнять задачи непосильные.

Желание в одночасье переплюнуть всех и вся - признак невежества правителей, да и авторов.

Отсутствие оборудования для определения прочности материала и научных способов определения надежности конструкции делали работу строителей крайне непредсказуемой. Революции искрометны и быстры, как пожар - мгновенно вспыхивают и сгорают, а строительство тянется медленно и изнурительно. Революции совершаются в основном бездельниками и жизнелюбами, а строительством занимаются созидатели и трудяги. И деньги выделяются на это также положительными элементами общества. Все эти размышления приведены для того, чтобы показать, сколь долог путь во времени человека, совершенствующего строительные конструкции. И «новое» размазывается по времени, и трудно определить их истоки. Все перечисленные элементы конструкций, составляющие определенные вехи в истории архитектуры, универсальны. Физические параметры треугольника и купола не зависят от географии. Треугольник - он и в Африке треугольник. Форма и долговечность зависят от климатических условий, физических свойств материала и правильного применения их в системе сооружения.

Риск в строительном искусстве несопоставим с риском в других жанрах искусства. Дар и профессионализм доводят до минимума наличие риска. Я предполагаю, что много честных профессионалов пострадали от нежелания выполнить абсурдные идеи правителей-самоду-ров, основанные на бредовых снах и невежестве.

А шарлатаны соглашались, понимая, что между обещаниями и их осуществлениями слишком большой отрезок времени и получение сиюминутных благ важнее. Итак, в периоды, когда нет никаких объективных предпосылок для кардинального изменения способов осуществления более смелых идей, начинается время переваривания и совершенствования имеющегося багажа знаний и опыта. Такова, с моей точки зрения, вся многовековая история архитектуры Средневековья.

Это вовсе не означает, что за все время не было создано ничего значительного. Я уже говорил, что значительное - это не всегда грандиозное. Начинание римлян были настолько глобальны и масштабны, и разнообразие намеченных путей столь велико, что последующие поколения так и не смогли осмыслить все вплоть до конца XIX века.

У последующих империй не было подобного запаса интеллектуальных сил и материальных средств для продолжения и совершенствования таких многоплановых задач. А может быть, они по каким-то другим причинам не ставили перед собою глобальных целей по переустройству мира.

Планировочные и объемно-пространственные варианты в системах сооружений римлян оказались настолько перспективными, что дали толчок для творчества последующих поколений на много столетий. Можно ли анализировать картинки, появляющиеся в детском игрушечном «калейдоскопе»? Геометрические упражнения с

помощью циркуля, линейки и угольника с сочетанием различных геометрических фигур — от квадрата, многоугольника до круга, с бесконечными вариантами начинки внутри и снаружи, могут быть бесконечными. Это в основном центрические сооружения: круглые, квадратные с разнообразной внутренней колоннадой, с угловыми нишами, крестовые, четырех-, шести-, восьмиконховые и многоярусные. С разнообразными куполами на парусах, без барабана и с барабаном, со смещением центра сферы выше и ниже, с высоким, низким и без барабана, светлым или глухим. Купола шатровые, многоугольные, сферические, сомкнутые и т.д. Своды крестовые, коробовые и т.д.

Великое множество сочетания различных планировочных решений и объемно-пространственных элементов, стен, опор, свода, купола. Несмотря на кажущееся многообразие комбинаций, конструктивные приемы и принципы, на которых строилась композиция, оставались постоянными. Они заключались в том, чтобы с помощью консолей и опор, используя систему аркад, тромп, парусов и т.д., устраивая переходы от одних геометрических очертаний к другим, постепенно сужать перекрываемое пространство к центру, завершив его барабаном с куполом или только куполом.

Выбор приемов для гашения горизонтальных нагрузок от тяжести купола сужался, в отличие от многообразия форм самого купола: соотношение толщины и высоты стен барабана к диаметру, устройство световых проемов в барабане, конфигурация и конструкции самого купола и материалы, из которого они сооружались: контрфорсы, аркбутаны и т.д.

Какое благодатное поле для творчества! Поиск пропорций аркад, ниш, пилонов, пилястр, напуск камней, образующих консоли, сужение пространства для сооружения барабана и купола. Свет, падающий сверху и освещающий всю эту симфонию полуциркульных и циркульных элементов. Игра настолько увлекательная, что, пожалуй, хватило бы еще на пару тысяч лет. Труднее всего работать, когда перед тобой чистый лист бумаги.

Многие художники любят работать на уже единожды написанных холстах. Когда на бумаге тебе задаются какие-то параметры, скажем, многоугольник или круг, снимается камень с души, и далее, приплюсовав к этому существующие каноны, взяв циркуль, линейку и карандаш, переходишь от четверика к восьмерику и т.д. Снизу большие арки и ниши, потом поменьше - и полилась песня. Но полторы тысячи лет многовато даже для гениальной песни. Скорее всего, это не песня, а частушки.

Византия и другие империи, существовавшие в Средневековье -это не Римская империя. Бесконечные войны, «помощь» крестоносцев, нашествие арабов, турков-сельджуков, национально-освободительные войны и церковь, захватывающая все новые и новые земли, расшатывали устои империи. Не было более или менее продолжительного мирного периода для созидания.

Христиане строили в основном культовые сооружения, не увлекаясь задачами инфраструктуры, благоустройства. Магометане настолько были увлечены войнами и захватами, что не успевали строить свое «новое» и ограничивались строительством минаретов к уже существующим христианским соборам. Духовные и материальные ценности, созданные римлянами, истощались. Общий образовательный уровень понижался. Всеобщая безграмотность расширяла свои границы. Строительное искусство переходило в руки каменщиков, не знаю, насколько «вольных».

Римляне наметили основные пути на перспективу, но ввиду ограниченности времени не могли передвигаться по этим многочисленным направлениям.

Последующие поколения выбрали только несколько из этих путей, не подозревая о поворотах. Поставленные в определенные рамки, они были не в состоянии выйти за их пределы. Рамки хороши только одним: ограничивая пространство, они дают возможность более тщательного изучения предмета в этих пределах.

К своим начинаниям римляне, естественно, по инерции примешивали то, что осталось им по наследству. При осуществлении глобальных идей не всегда остается время для деталировки и доведения этих деталей до логического завершения. Делая первые шаги в переходе от призмы или цилиндра к сферическому куполу и т.д., римляне не подозревали, что дают творческую пищу на много столетий. Какое многообразие вариаций впереди!

Талантливые народы, населяющие обитаемую сушу, строили, несмотря на смуты и войны Средневековья, и оставили нам множество прекрасных памятников. Учитывая географические особенности и традиции народа, строй, они оттачивали детали, совершенствовали переходы между объемами и стыки элементов, искали пропорции. Каждый народ шел своим путем. Эти пути то расходились, то сходились, каждый внес свою лепту в культуру строительного искусства. Желание создать прекрасное было всегда и у всех.

Мне хотелось бы более подробно рассмотреть памятники Средневековья, которые, с моей точки зрения, вызывают наибольший интерес.

ВИЗАНТИЯ

Собор Софии в Константинополе.

Построен в 532-537 гг. Анфимием и Исидором. Восстановлен после землетрясения архитектором Исидором-младшим (553-557гг.), новый купол выше старого на 6,3 м. Представляет собой купольную базилику. Купольный центр и две полуциркульные экседры с восточной и западной сторон. Купол диаметром 32,6 м и высотою 15 м с центром сферы ниже основания опирается на четыре мощных арки и пилона. В северную и южную арки вписаны стены с двумя ярусами окон и аркадами хоров. Распоры от экседр и от купола с южной и северной сторон воспринимаются двумя мощными пилонами, поддерживаемые пристройками, служащие контрфорсами. Это, безусловно, уникальное сооружение своего времени, выполненное самобытными архитекторами, искусно решившими многие сложные конструктивные вопросы, чувствовавшими законы восприятия.

Звартноц.

Построен между 648-661 годами. Разрушен в X веке арабами. До наших дней дошли части фундамента и стен и отдельные фрагменты и детали. Работа проекту по реконструкции проведена архитектором Тораманяном. Найденные барельефы с изображением Нерсеса III, держащего в руках макет Звартноца, согласуются с остатками развалин. Трехъярусная ротонда с внутренней крестово-купольной четырех-конховой системой. К внутреннему квадрату размером 12,18 м примыкают 4 конхи диаметром 9,5 м. На углах квадрата установлены четыре пилона высотой 20 м сложной формы, сопряженные с конхами. Они завершаются четырьмя арками, перекрытыми полукуполами, на которые опирается барабан. Система пилонов и четыре конхи сопрягаются с внутренней ротондой системой колонн и арок. Высота первого яруса -15м, второго -10м, третьего -19м.

При внутреннем диаметре купола 9,5 м внутреннее расстояние между противоположными конхами - 31,8 м. Удивительно органичные решения сопряжения пилонов конх и аркад внутренней ротонды, создающих пространство интерьера.

ИНДИЯ

Архитектура Индии условно делится на два периода: V-XII.I века и XIII-XVIII века.

В XIII году Индия была завоевана мусульманами-феодалами с Ближнего Востока и из Средней Азии. В V-XIII веках на ее территории возникало и гибло множество государств. Вообще архитектура Индии этих двух периодов очень разнообразна. Если говорить о первом периоде, то мне хотелось бы упомянуть о храмовом комплексе в Ориссе Бхубанешвара, построенном около 1075 г. Из многих книг я не смог почерпнуть не только подробного, но даже приблизительного описания конструктивного содержания, строительных материалов комплекса храма в Бхубанешвара. Но зато я убедился, что по любой книге об истории архитектуры можно смело сдать экзамен по истории. Подробно описаны все внутренние и внешние завоевания, смена правителей, их имена и происхождение до седьмого колена, но об архитектуре - ни слова. Вернее, о том, что можно увидеть, посмотрев, но не пощупав. Скорее всего, это массивное, каменное или кирпичное сооружение выполнялось с напуском рядов с ложными сводами. Самобытные монументальные скульптуры с глубокими корнями, уходящими в историю. Постепенное оттачивание пропорции с учетом канонов и традиций. Осуществлена мастерская смесь менгиров и дольменов.

Размышляя об архитектуре Индии, с XIII века можно говорить о несомненном влиянии Ближнего Востока и Средней Азии, но эти семена дали совершенно новые всходы. Талантливый народ, восприняв новые идеи, обогатил их и создал массу не похожих друг на друга памятников архитектуры. О некоторых из них мне хотелось бы рассказать.

Городские ворота Чар-Минар.

Построены в 1591 г. на пересечении двух центральных улиц в честь военной победы. Объем приближается к кубу (со стороной 30 м), перерезаны четырьмя монументальными стрельчатыми арками, накрест соединенными между собой. На углах куба установлены четырехъярусные минареты высотой 56 м, завершены луковичным куполом. Минареты соединены на втором ярусе тремя рядами разнообразных галерей.

Биджапур. Мавзолей Адиль Шаха.

Построен в 1626-1656 гг. Объем приближается по форме к кубу со сторонами 60 х 60 м и высотой до верха купола 66 м. Без опор внутри. Полуциркульный купол 41 м. Пропорции высоты внутри -полтора диаметра. Купол выложен с кольцевыми рядами, с напуском рядов. По четырем углам установлены семиярусные башни, завершенные почти шарообразными куполами.

Сооружение уникальное, без излишеств, выполненное талантливейшим человеком. Это абсолютно современное сооружение. Скорее всего, горизонтальные нагрузки от купола воспринимает внутреннее мощное кольцо под куполом (внутри которого, вероятно, металлические связки) и частично угловые башни.

Агра. Мавзолей Тадж-Махал.

Эта «жемчужина востока» была построена в 1 630-1 652 гг. Основной объем, увенчанный куполом высотой 81 м, поставлен на квадратную площадку 104 х104 м, по краям которой стоят минареты высотой 45 м. Сооружение выполнено в белом мраморе с орнаментами и вкраплениями из драгоценных камней. Мне хотелось бы отметить два момента. Первое - это тщательно выверенные пропорции, подвластные только большому таланту. Второе - это форма купола, где очень массивные «маяки» купола консольно свисают в противоположную сторону для уравновешивания конструкции. Безусловно, позаимствованная идея, но это говорит о том, что, помимо таланта, автор был еще и эрудированным человеком. Еще раньше этот прием был применен в Биджапуре в мавзолее двух сестер, в Средней Азии и в Иране.

КИТАЙ

При всем моем старании я не смог разглядеть «потока влияний» архитектуры Месопотамии, Персии и Индии на архитектуру Китая, Японии и Вьетнама, как пишут об этом многие. Если говорить о влиянии, то оно заметно лишь в архитектуре Индии, и то после XIII века. Что касается стран Дальнего Востока и Индокитая, то тут скорее можно говорить о влиянии парусников и других плавающих средств, регулярно появляющихся на водном горизонте. Если, конечно, говоря о влиянии, не иметь в виду вопросы планировки геометрических фигур -квадрата, прямоугольника и т.д.

Но если следовать этой логике, то можно идти еще дальше: влияние мыльного пузыря на появление глобуса и на создание футбольного мяча или, скажем, дыни - на создание мяча для регби. Если и говорить о влияниях, то, наверно, они были, правда, я не берусь утверждать, кто на кого влиял. Достаточно сказать, что во II веке в Китае было увеличено производство бумаги (к сожалению, источник не оставил даты изобретения бумаги), а в Европе в XII веке ввиду дороговизны овечьих шкур «вольные каменщики» не могли выполнить чертежи своих будущих строений. Я уже не затрагиваю вопроса о том, умели ли они вообще читать, писать и чертить.

Строительные материалы, которые применялись в этих странах, -те же, что и в других. Но особое место занимают дерево и бамбук. Фундаменты и другие части сооружений, которые соприкасались с влагой или водой, выполнялись в камне или кирпиче. Деревянный каркас, который применялся в этих странах с незапамятных времен, иногда возводился одновременно с массивными каменными или кирпичными частями здания, связывая их в единое целое.

Широко использовалась модульная система: при сооружении типовых зданий принимались строительные нормы и правила, где четко оговаривались размеры и вид сооружения для каждого сословия, форма крыш, материалы, цветовое решение.

Все это говорит об очень высокой культуре строительного искусства. Выполнить арку пролетом 37,47 м и в XI веке было делом непростым. Речь идет о мосте Аньцзицяо в провинции Хэбей. То, что мост функционирует и сегодня, говорит о больших знаниях в строительстве инженерных сооружений.

Я бы хотел особо отметить две особенности, которые отличают архитектуру этих стран от архитектуры остального мира.

Первое - это система деревянных конструкций. Это не ферма, которая применялась в остальных частях мира с незапамятных времен. Сочетание деревянных балок с продольными прогонами при строительстве простых и многопролетных сооружений, приближающие центры тяжести к опорам, применение большого количества унифицированных деталей. В стоечно-балочном каркасе, где системой балок и прогонов, пересекающихся друг над другом под прямым углом, нагрузка от всей кровли передается на опоры.

Если посмотреть на разрез одноэтажных и особенно многоярусных сооружений, то основной объем занимает система деревянного каркаса и кровли. К особенностям относятся и минимальные площади и объемы при колоссальных нагромождениях конструкции, величины пропорций отвесов крыши к высоте колонны, соотношения диаметра колонны к высоте, связи между основными конструктивными элементами осуществляются через кронштейны, которые, в свою очередь, состоят из многих элементов. Вторая особенность - это форма кровли, конфигурация кровли с увеличением изгиба на углах.

Такая визуальная и, наверно, смысловая особенность отличает архитектуру этих стран от архитектуры остального мира.

Основные типы крыш, которые применялись во все эпохи: двускатные, четырехскатные, полувальмовые, с многоярусными карнизами и шатровые. Кривизна кровли создавалась соотношениями расстояния между прогонами, размером высоты и диаметра колонны и системой кронштейнов, а также верхним слоем кровли. Все эти правила были четко расписаны.

Описать то, как это сделано, просто, но ответить, для чего это сделано, гораздо труднее. Все обычные объяснения звучат не очень убедительно. Занимая большую часть самого здания и имея большие выносы, крыша превращается в основной элемент.

Большой вынос можно объяснить необходимостью защиты от атмосферных осадков и солнца, но здесь возникает противоречие: кривизна углов объясняется как прием, позволяющий проникать свету.

Это иллюзорный прием, уменьшающий и искажающий истинные объемы. Но ведь в Европе есть дома-крыши и с большими выносами, и они вовсе не уродуют в целом сооружение и среду. Может быть, эта кривизна помогает организовать, направлять потоки дождя? Скорее всего, тут переплетение многих факторов и традиций. Последние могли возникнуть, например, при неожиданном эффекте от случайного прогибания бамбуковых конструкций и т.д.

Случайность, которая была осознана и доработана в деталях, и сделала архитектуру стран Дальнего Востока и Индокитая не похожей на архитектуру остального мира.

ЯПОНИЯ

Синтоистский храм в Исэ.

Наиболее древний из синтоизских храмов. Согласно обычаю, храм должен был обновляться каждые 20 лет, и с VII века это происходило 29 раз.

Главная сокровищница Найку.

Прямоугольное в плане строение, выстроено полностью из кипариса.

Здание увенчано двускатной массивной соломенной крышей. По торцам здания над коньком широко расходятся стропильные «тиги». Крыша поддерживается круглыми кипарисовыми столбами. На небольшом от торцов расстоянии стоят столбы, вкопанные в землю, которые поддерживают конек.

Пол поднят над землей, с южной стороны в здание ведет высокая лестница, над которой в XIX веке соорудили навес. Несмотря на кажущуюся массивность некоторых деталей и частей сооружения, конструктивная система и пропорциональные соотношения частей здания - совершенны.

Восторженное отношение к святилищам Найку в Исэ и Гэку я сохраняю с юных лет.

В VII веке буддизм становится государственной религией Японии. В это же время из Китая и Кореи прибывают первые архитекторы и строители буддийских храмов.

Дерево является основным строительным материалом в строительстве буддийских монастырей. На их территории строятся кондо (главное здание), пагоды и ряд других сооружений, огороженные галереей.

Древнейшая сохранившаяся деревянная постройка в мире - это кондо в монастыре Хорюдзи.

Пара. Пагода в монастыре Хорюдзе, VII век.

Конструктивная система пагоды состоит из нескольких уменьшающихся по высоте квадратных в плане ярусов, которые с четырех сторон закрываются односкатной крышей. Используется только первый ярус. Центральный столб из цельного ствола дерева выступает над крышей, на котором укрепляются девять бронзовых колец. Столб укрепляется шипом к каменному основанию.

Это «живая» конструктивная система, которая способна противостоять землетрясениям и большим ветровым нагрузкам. Опоры, балки, уложенные венцами, кронштейны, центральный столб - все это создает гибкую систему, способную работать как живое дерево.

Я не берусь ответить на вопрос, как работала бы конструктивная система, выполненная в жестких фермах? Можно ли, оперируя категориями гармонии функциональности и конструктивности, подвергнуть сомнению совершенство пагод? Воздвигнуть доминанту высотою до 50 м, нагромождая объем конструкциями, чтобы получить 40 кв.м площади (быть может, бухгалтерия здесь неуместна)?

При создании культовых сооружений, рассчитанных на впечатление, вопросы рациональности отпадают. Поиск логики может привести к заблуждениям.

ВЬЕТНАМ

Ханой. Храм Мот Кот, 1049 г.

Основным конструктивным элементом храма является круглая массивная колонна, выступающая из воды. На нее консольно нанизана система балок, образующих квадратную площадку на нижнем ярусе. Четыре круглые колонны, установленные по углам балок, пронизывают площадку верхнего яруса и несут двускатную, комбинированную с вальмовой крышу. Система балок и опор поддерживается четырьмя подкосами, врубленными в основную колонну.

Император Ли-нян-Тон увидел во сне богиню Куан-ам, сидящую на лотосе. Это и явилось причиной строительства храма с нарушениями всех канонов архитектуры. Как видите, иногда и бредовые сны правителей могут способствовать появлению шедевров.

Сокровищница Найку, храм Мот Кот в Ханое не могли возникнуть в одночасье, это плоды трудов талантливых народов, уважающих традиции, ищущих и совершенствующих каждый узел и конструктивную систему в сооружении. И каноны у них продиктованы многовековой народной мудростью. Каноны и правила создают преграды на пути бесчинствующих посредственностей, не понимающих истинных ценностей, жаждущих сразу создать нечто «бесподобное». И правда, разве невежду можно удивить двускатной крышей?

Одаренные трудолюбивые люди понимают значение истинных ценностей, могут увидеть недостатки даже в очень талантливом и попытаются в следующей работе продвинуться хотя бы чуть-чуть вперед.

Каноны и правила полезны, когда они опираются на традиции и народную мудрость, а не написаны для удобства чиновников и для повышения их значимости, и когда они не «совершенствуются» каждый месяц, чтобы заткнуть оставшиеся бреши для творчества. Вы представляете всю полноту несчастья народа, когда все общество жаждет, разрушив все до основания, построить нечто доселе неведомое? И каждое десятилетие пишет новые правила поведения. Поиск нового, без уважительного и бережного отношения к прошлому, бесплоден.

Путь к прогрессу у каждого народа свой, но ни один народ не создал на пустом месте ничего путного. Римляне аккумулировали знания, накопленные всеми народами, они писали новые страницы, нарушая все существующие каноны, но опираясь на предшествующий опыт других народов, при этом сравнивая их. То, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Успехи строились не на отрицании, а на глубоких познаниях. И фундамент, заложенный римлянами, оказался крепок и сейчас служит всему человечеству.

Потомки авторов Мот Кот и Найку не бунтовали, их вклад в мировую историю архитектуры был скромнее. Они берегли, что имели, внося незначительные нюансы. И мне неведомо, что останется в истории архитектуры - Пантеон, храм Мот Кот или сокровищница Найку? Пусть остается все!

Имеются ли противоречия в сказанном? Столько хвалебных слов о римлянах, а они нарушали все установленные каноны и экспериментировали!

Помимо полезных знаний и традиций, человечество накапливает и заблуждения. Старания римлян были направлены на избавление от заблуждений, не разрушая созданного. Их правота была доказана временем. И многие народы, не осознавшие до конца их начинаний, вернулись к своим истокам. И потомки римлян после долгих дорог и исканий также вернулись к своим истокам и попытались осмыслить и возродить утерянное.

Насколько это им удалось? Химический состав такого важнейшего формообразующего компонента, как римский бетон, в Средневековье был утерян, и только в XX веке удалось найти его оптимальный состав. Средневековый бетон был намного слабее. Упоминание о бетоне делает бессмысленным перечисление большого списка потерь. Этого достаточно, чтобы полностью поменялось отношение к строительному искусству. Перечисляя собеседнику 20 причин остановки строительства своего дома, один человек начинает с первой причины: «Нет денег». Собеседник обрывает его и говорит: «Остальные 19 можешь не перечислять».

ИТАЛИЯ (ВОЗРОЖДЕНИЕ)

Рассмотрение двух значительных памятников эпохи итальянского Возрождения, собора Санта Мария дель Фиоре и собора св. Петра в Риме, помогло бы нам ответить на вопрос: было ли возрождение в архитектуре?

О римской эпохе в архитектуре нам известно гораздо больше, чем об эпохе Возрождения. Помимо трудов Витрувия, до нас дошла масса книг и пособий других авторов по строительному делу, тогда как Средневековье не оставило в этом плане ничего. Да и как это могло произойти, если король европейского государства в XII веке, высунув язык, с большим трудом по буквам выводил свое имя. Поэтому мы гораздо больше знаем о куполе Пантеона, чем о куполах в этих двух грандиозных соборах.

Почему именно собор св. Петра и Санта Мария дель Фиоре? Эпоха Возрождения дала много великолепных памятников, быть может, более талантливых, но менее грандиозных? Дело в том, что для осуществления столь крупных сооружений недостаточно одного желания и умелых мастеровых. Здесь должна быть готовность общества, профессионализм авторов, применение передовых технологий и т.д. Чтобы осознать истинные масштабы этих сооружений, можно представить себе Пантеон, поднятый на высоту приблизительно 90 м вместо барабана и купола. А как решить эту сложнейшую инженерную задачу, не имея такого материала, как римский бетон? При этом стены барабана сделать не 7 метров, как стены Пантеона, а намного меньше, и исключить контрфорсы и внутренние металлические растяжки? Ответ тут может быть только один: новое понимание роли металла в конструкции купола. Применение металла в античной архитектуре в виде отдельных скреп между отдельными блоками камней и т.д. не оправдывало себя по многим параметрам.

Санта Мария дель Фиоре.

В 1404 году Брунеллески вошел в состав комиссии по строительству собора. Строительство базилики было начато еще до его рождения, в 1 295 году, архитектором Арнольфо ди Камбио и завершено к 1 367 году архитекторами Гини, Джотто, Таленти и Пизано. Фундаменты под октогон были заложены в 1 366 г., а фундаменты под пилоны - в 1 380 году. Форма купола и основные параметры были определены до Брунеллески. Вариант купола Брунеллески и Гиберти был принят в 1420 г., и в 1426 г. Брунеллески становится руководителем строительства. Купол высотою 17,5 м. Толщина внутренней несущей оболочки 2,35 м, наружной - 0,97 м. Промежуток 1,5 м. Толщина барабана 4,9 м. Брунеллески создал самый большой восьмигранный купол в 1436 г. и заложил первый камень в фонарь над куполом.

Над созданием этого произведения работало очень много архитекторов, и установить истинную степень участия каждого не представляется возможным. Брунеллески много лет изучал архитектуру античного Рима, роль металла в конструкциях, бетон. Тщательно следил за качеством кирпича и других материалов. По мнению многих исследователей, в кладке применялся высокопрочный раствор типа гидравлического цемента. И, безусловно, он обладал колоссальными эмпирическими знаниями и интуицией. Проработав 66 лет над созданием этого великого купола, он не удостоился даже упоминания в документах строительных комиссий. При изучении имеющихся материалов по куполу, создается впечатление, что о его конструкции нет исчерпывающей информации. Если это деревянные или каменные конструкции в сочетании с металлическими цепями, то как работали узлы? Нагрузка от веса грандиозного купола передается на каждый отдельно взятый узел, ведь они работают на растяжение.

Применение металла в виде отдельных скреп также вызывает сомнение. Если металл обматывал по периметру купол и заливался бетоном, то это действительно революционный шаг. Создается впечатление, что только сам Брунеллески знал ответы на эти вопросы, и его неупоминание в документах строительной комиссии почему-то еще больше убеждают меня в этом. Я преклоняюсь перед Великим Мастером. 66 лет смотреть на гигантское строительство и понимать, что без талантливого и выразительного купола это здание -ошибка, недоразумение. Что касается вопроса устройства наружной защитной оболочки, то это безусловно прогрессивный и правильный шаг, но идея к этому времени была уже не нова и применялась много раз в различных вариациях. Пропорции купола, характер кривой и соотношения диаметра к высоте также имеют аналоги, если не считать масштаб сооружения.

Во Флоренции не было бы столь привлекательной панорамы без палаццо Веккьо и купола Санта Мария дель Фиоре.

Собор св.Петра в Риме.

Современному архитектору очень трудно представить стену толщиной в 4 и более метра, тем более если это стена барабана под куполом. Трудно представить купол диаметром в 42 м, сооруженный без применения металлических конструкций и железобетона. Вызывает изумление и время строительства - 106 лет. Какая вереница личностей проходила через муки творчества? Донато Браманте, Бальдасаре Перуцци, Антонио да Сангалло-младший, Джиакомо делла Порта, Доменико Фонтана, Микеланджело Буанаротти и Рафаэль. Справедливости ради надо отметить, что вклады двух последних гениальных личностей в строительство собора не очень определенны. Из прочитанного материала я понял, что участие великого Рафаэля состояло в том, что он был племянником Донато Браманте, а гениальный Микеланджело, отвергнув формы куполов Браманте и Сангалло, сделал несколько моделей, вернувшись к полусфере и конструкциям, идентичным предложениям Брунеллески.

Спустя 25 лет после смерти Микеланджело, Джиакомо делла Порта отказался от его варианта, вернулся к разработкам Бруннеле-ски и Сангалло и закончил сооружение купола к 1590 году. А строительство было завершено в 1 61 2 году архитектором Карло Модерна.

Стена купола у основания в соборе св. Петра (3 м) тоньше, чем во Флорентийском соборе (4,9 м). Исчерпывающей информации относительно применения металла в конструкции нет, предполагается, что он схвачен тремя металлическими цепями. В куполе несколько раз появлялись трещины, и к 1740 году размеры некоторых стали угрожающими. После многочисленных исследований в 1743-1744 году конструкция купола была усилена дополнительными кольцевыми связями в металле.

Какими правилами определялись цифры 41-43? Закладывая конструкции под купола двух великих соборов, почему не заложили диаметр, скажем, 45 м или больше? Верили в вычислительные возможности создателей Пантеона? Или сами, испытывая модели, приходили к этим параметрам? Какими правилами пользовались, определяя соотношения пролетов, ширины и высоты, мы не знаем. Понимая конструктивные достоинства и органичность купола Пантеона, авторы соборов в Риме и во Флоренции хотели, чтобы эти объемы, кроме всего, формировали еще и панораму города. Несмотря на конструктивную безупречность купола Пантеона, он почти не просматривается, семиметровая наружная стена возвышается на 1/3 высоты купола и почти полностью закрывает обзор.

В конструкции купола Пантеона металл, если он есть, в виде отдельных скреп, не играет никакой роли. Высокопрочный бетон, кирпич и различные компоненты каменного щебня и бетона - в сроке службы этих компонентов нет никакого противоречия. Поэтому Пантеон простоял более полутора тысячи лет и простоит еще столько же. Конструкции же куполов в Риме и во Флоренции нельзя назвать идеальными. Они несколько вымученные. Применение разнородных материалов - дерева, металла, кирпича и бетона - не могут претендовать на вечность. Потомки римлян искали. Искали желаемые формы и нашли. Красивые линии куполов и их масштаб сделали эти объекты доминантами, формирующими панораму Рима и Флоренции. Именно эти формы оказали колоссальное влияние на всю мировую архитектуру. Если они подвергнутся опасности разрушения, а это произойдет обязательно, то благодарные потомки за короткое время восстановят их в новых, более прочных материалах.

Эпоха Возрождения в архитектуре была одним из отрезков времени поиска в длинной «дороге» Средневековья. Оно не внесло новых идей кардинально меняющихся представлений о форме, но заложило основы для этого. Рождались новые поколения, способные искать и находить, получать образование и мыслить. Такие личности, как Брунеллески, Браманте, Сангалло, уже не «вольные каменщики», были способны воспринимать и преумножать знания об архитектуре. Они не успели «перемешать» бетон с металлом, но уже догадывались об этом. Пока железо было отдельно, бетон - отдельно.

К сожалению, одних «догадок» в архитектуре мало для решения сложных инженерных задач, нужна готовность общества и уровень технологии.

Амбиции архитекторов, основанные на догадках, не подкрепленные наукой и соответствующим уровнем технологий, не могут привести к созданию совершенных объектов. Понадобилось полторы тысячи лет, чтобы, повторяя диаметр купола Пантеона, вместо полусферы получить купол с кривизной 4/5 диаметра и возвести над ним фонарь. Почему так много разговоров об этих куполах, ведь ранее мы приводили примеры небольших сооружений, но выполненных мастерски? Дело в том, что панорама города, состоящая из тысячи даже совершенных, но небольших объектов - это хаос, может быть, красивый, но все равно хаос. Эти грандиозные купола и другие отдельные доминанты вносят нечто, что позволяет говорить о лице города, о своеобразии панорамы и новых элементах масштаба. О представителях неоготики, «не замечающих бревна в собственном глазу», и их обвинениях в адрес Брунеллески, даже и говорить не хочется.

БЕСЕДА ПЯТАЯ

ОБЩЕСТВО И АРХИТЕКТУРА

Наука не может дать исчерпывающие ответы на вопросы истории народонаселения земли. Ученые находят все новые свидетельства присутствия человека в разных точках земного шара, опровергающие предыдущие открытия. Отсутствие информации об окружающем мире у древнего человека, сложность перемещения в пространстве и постоянная борьба за существование и, вследствие этого, предельная занятость — все это приковывало человека к определенной местности. Он вынужден был обживаться на этом месте и покидал свое жилище только в силу экстремальных обстоятельств: угроза жизни, природные катаклизмы.

В свое время Александр Македонский затеял поход с целью достичь Ойкумены, не обладая достоверной информацией. И в наше время люди мечтают о цветущих краях, манне небесной. Из уст в уста передавались легенды о краях, где не нужно было расплачиваться за жизнь тяжелым и изнурительным трудом. Наш великий современник пел: «Покажите мне край, где светло от лампад...» С мудростью приходил и скептицизм, и звучал ответ: «О таких краях не слыхали мы». Человека всегда пугала неизвестность, и он интуитивно понимал, что ему не будет легкой жизни нигде, что заставляло его, стиснув зубы, трудиться до изнеможения. Но сказки все равно привлекали его.

Походы на край обитаемой суши приносили страдания маленькому человеку, стоящему на пути этих кровожадных полководцев. Неисчислимое множество людей изгонялось с обжитых мест, уничтожалось... Во имя чего? Завоевателям казалось, что таким образом они обеспечивали безопасность себе и своему потомству на веки вечные. И не последним было желание «увековечить» свое имя в истории. И человечество помнило их, забывая о более достойных именах. Пока это так, история человеческих страданий будет очень продолжительной и еще долго не будет закрыта последняя кровавая страница.

Так, вероятно, происходило не одно великое переселение народов.Завоевывались и заселялись края, наиболее благоприятные для проживания, а побежденные, отнюдь не худшая часть человечества, уходили в менее благоприятную для жизни местность, где в суровых условиях естественный отбор делал их сильнее и более приспособленными к умственной и физической деятельности, чем их гонителей.

Парадокс, но из настоящих злодеев история делает героев, а из довольно безобидных геростратов - чудовищ. Человек, воспевая мас-

совое убийство, оправдывает это тем, что уничтожаются варвары, чужаки. Все «процветающие народы», великие и малые империи, должны помнить, что эта земля дана им в «аренду» и что, прославляя имена своих завоевателей, они готовят почву для появления им подобных у своих, враждебно настроенных соседей.

Почему большинство нефтяных месторождений оказалось в странах, проповедывающих ислам, даже на территории России? Смогут ли жители Кувейта, Саудовской Аравии или Объединенных Эмиратов, которые уже рождаются миллионерами, иметь будущее, когда запасы нефти иссякнут?

Суровые условия жизни и борьба за существование могут сделать человека слабым или сильным. В этих государствах возведены прекрасные города, используется самая передовая технология, но жители этих стран не имеют к этому никакого отношения. Один мой друг говорил: «Бог бросает камни в любимые народы, чтобы они из этих камней строили лестницу к нему». Природа не любит, когда ее дарами пользуются неправильно. Наказание в этом случае неотвратимо. Человек слишком ничтожен и глуп, чтобы пренебречь этим. В благоприятных климатических условиях жить и строить легче и дешевле, чем в суровых. Да и эксплуатация движимости и недвижимости проще и дешевле.

Мы рассказываем анекдоты о жизни северных народов, в которых доминирует тема их «отсталости». Но жизнь в этих краях имеет другие временные и пространственные измерения. Средства коммуникации и передвижения, т.е. информационное пространство, сокращены до минимума. Давно известен факт, что цивилизации с благоприятным климатом быстрее развивались. Шаг истории как бы ускорялся. И наоборот.

Людей, заселявших благоприятные для проживания места, инстинкт самосохранения заставлял объединяться в общины, государства, империи. В благоприятные края, где для существования не требовалось больших затрат и где урожай можно было собирать несколько раз в год, приходили все новые и новые завоеватели. Этносы менялись, смешивались. И многим народам приходилось покидать эти места.

Народам, которые я условно называю «беглыми», предстояло много открытий, на которые опирается вся современная фундаментальная наука и технологии. Потомки «беглых», которые уходили в необжитые и неприспособленные для жизни края, ушедшие от человеческой алчности и невежества, наоборот, обособлялись.

Они знали цену человеческим порокам, и терять им было уже нечего. Считали, что вряд ли найдутся желающие завоевать их суровые края. Но снова нецивилизованные гонители пытались захватить их земли, потому что ранее завоеванные края пришли в запустение, так как новые владельцы не знали созидательного труда. Они умели лишь отнимать и убивать.

Человек и семья может построить себе дом; родовая община -поселения; большие этносы, народы - города, дороги и другие объекты инфраструктуры. Чем благоприятнее для жизни земля, тем выше

плотность населения и, соответственно, плотность застройки и необходимых объектов инфраструктуры. Чем выше плотность застройки, тем больше потребности в хлебе и зрелищах. Одним словом, идет постоянный процесс приспособления человека к определенной местности и постоянное ее благоустройство.

Если бы люди жили в определенных местах длительное время в масштабах истории, то они достигли бы большей искусности.

Переселяясь в места, значительно отличающиеся от прежних климатическими условиями, они по инерции продолжали строить по старинке, так как процесс восприятия и понимания шел медленно.

Очень легко и соблазнительно проводить параллели, но выпутаться из них очень тяжело.

Одни придумывают совершенное оружие, хочется думать, для самообороны. Другие мечтают купить это оружие и сбросить на головы тех, кто его придумал.

Вероятно, это придумывают потомки"беглых" - в них заложен генетический код. "Придут те, кто изгнал твоих предков". Все это, конечно, имеет очень далекое отношение к архитектуре.

Наверное, за многомилионную эволюцию живых существ они успели приспособиться к суровым условиям жизни на земле, тогда как искусственные оболочки, выполненные человеком для своей защиты, т.е. архитектура и одежда, пока далеки от совершенства.

БЕСЕДА ШЕСТАЯ

АРХИТЕКТУРА НОВОГО ВРЕМЕНИ

Природные материалы, обладающие высокими прочностными характеристиками и способные воздействовать на другие материалы, необходимые в быту человека, превращались в орудия производства. Кремень, раковины моллюсков в каменном веке обладали большой обменной ценностью.

Каждый новый материал, превосходивший по своим физическим свойствам уже известный, производил революцию и расширял поле деятельности человека, облегчал его труд и давал возможность расширить ассортимент обрабатываемых материалов, укорачивая тяжелый путь добывания «хлеба насущного».

По свидетельствам древних летописцев, некоторые металлы и их месторождения были обнаружены после лесных пожаров, когда расплавленный металл стекал и застывал на склонах гор.

Дорога в тысячелетия лежит между случайным обнаружением метеоритного железа или других металлов после лесных пожаров и их плавкой в очажных ямах и экспериментов с их соединениями.

Неожиданные эффекты при соединении металлов, например меди и олова, в результате которого была получена более твердая бронза, ознаменовали собою бронзовый век. Начинается торговля между государствами и территориями. Наличие металла становится самым актуальным вопросом существования. С появлением металлического долота мастерство каменщиков достигает высокого уровня.

Конечно, никто не помышляет о применении металлов в конструкциях сооружений, поскольку конструкции зданий слишком примитивны, а металл слишком дорогой.

От изобретения железа во II тысячелетии до н.э. до отлития колонны в Дели - две тысячи лет. И две с половиной тысячи лет между изобретением железа и строительством 1 3-ярусной пагоды в Китае. Упражнения с применением металла в архитектуре продолжались на протяжении всего Средневековья. Но качество металла, уровень технологий и инерция мышления не позволяли этому фактору превратиться в формообразующий. Металл применялся в виде отдельных штырей, скоб, затяжек и закрепов. Применение металла в таком качестве в сочетании с камнем скорее приносит вред, чем пользу. Неумение защитить металл от коррозии делало эти попытки бесполезными. Применение металлических цепей в конструкции куполов и затяжек, воспринимающих распоры сводов, говорит о понимании мастерами Возрождения значения металла, но польза от этих цепей сомнительна, если они не вделаны в бетон. Если представить цепь длиною в 1 30 м вокруг барабана или купола диаметром в 42 м и прочность одного звена цепи, воспринимающего нагрузки от распора купола, не может не вызывать сомнений, что увеличение количества металла одновременно увеличивает и вес купола. В странах Европы более твердый, чем железо, чугун все больше применяется в строительстве в XII-XII! веках в виде отдельных деталей, а в XVII веке - в виде строительных конструкций. Учитывая физические свойства чугуна и железа, позже в конструкциях сооружения все чаще применяются их комбинации.

Во второй половине XVIII века и в начале XIX века в Англии появляются станы для проката листового, полосового, круглого и квадратного железа, а затем рельсов, уголков деталей и швеллеров.

Сочетание железа и чугуна, широкое применение стекла, металлический каркас, воспринимающий всю нагрузку от сооружения, и многое другое - это всемирная революция в строительстве, полностью меняющая представление об архитектуре. Металл впервые становится фактором формообразования.

С открытием промышленных способов получения стали во второй половине XIX века высокопрочная сталь полностью вытесняет чугун и железо, которые уже применяются как декоративные элементы. Совершенствуются теории расчетов конструкции и строительной механики.

В Англии и в Америке возводятся мосты, пролеты которых достигают нескольких сот метров. В 1 889 г. инженером Густавом Эйфелем к Всемирной выставке в Париже возводится башня высотою в 300 м.

Для перекрытия прямоугольных зданий применяются решетчатые стальные рамы и арки. Появляются разнообразные системы куполов с меридиональными ребрами, с ребрами в сочетании с горизонтальными кольцами и диагональными связями между ними, прямолинейность элементов. Это так называемая система куполов Шведлера.

За несколько тысяч лет человек достигает в перекрытии пролетов 43 м, а всего за сто или двести лет пролеты увеличиваются во много раз. Появляются новые системы конструкций: разнообразные фермы, стержневые сетчатые оболочки, геодезический купол, стержневые плиты, разнообразные пространственные решетки, висячие конструкции, своды из тонкого стального листа, одностенные, двухстенные и многое другое. Впервые были применены металлические канаты — в висячем мосте через реку Рону, построенном в 1 824 г. во Франции.

Длина пролета Бруклинского моста, построенного в 1909 г. Дж. Роблингом, достигала 487 м.

Растут в высоту небоскребы, которые своим появлением обязаны металлу, а конкретнее — стали, их конструктивные схемы совершенствуются. Наиболее часто встречающаяся конструктивная система - это схема с внутренним железобетонным или стальным стволом, обладающим большой жесткостью. Диски перекрытий нанизываются на ствол и опираются на колонны, расположенные по периметру сооружения. Все пространство между стволом и наружной колоннадой освобождается от опор и несущих стен.

Металл тяжелее бетона и любого камня и, во много раз, дерева; несмотря на это, металлические конструкции в целом легки, и, в отличие от перечисленных материалов, конструкции из металла можно придать любую форму. Обладая высокой прочностью и гибкостью, металл легко режется и монтируется. Обладая многими достоинствами, вместе с тем имеет и ряд недостатков: подверженность коррозии, малая огнестойкость. При соединении металла с бетоном эти вопросы частично отпадают.

Во второй половине XIX и в начале XX веков начинается освоение железобетона, и темпы строительства сооружений в металле несколько ослабевают. Постепенно идет осмысление и оценка всего нового, и металл и его сочетания с бетоном занимают свои места в конструкциях сооружений, с учетом целого комплекса вопросов.

Нет сомнений, что и в будущем эти материалы будут занимать свое место в строительстве. Будут появляться новые (да уже появляются) сверхлегкие и сверхпрочные огнестойкие материалы, не подверженные коррозии. Пролеты строений будут расти быстрее, чем рекорды спортсменов, поскольку умственные возможности у человека, в отличие от физических, безграничны. Но понимание смысла формы все время будет отставать от факторов формообразования. Ученые, изучая свойства материалов, находят пути их синтеза и получения новых, более совершенных строительных материалов, а в своей деятельности архитекторы и конструкторы не всегда адекватно реагируют на изменение ситуации. Быть может, в этом есть и положительный момент — новое должно проверяться временем. Временные понятия изменились, в процессе проверки новое устаревает и т.д.

Современные «менгиры» из стали и стекла, достигающие высоты более 400 метров в плане, очень напоминают тумулусы. А силуэты небоскребов, ступеньками уходящие ввысь, с переходами одних геометрических фигур в другие, - не упражнения ли древних зодчих?

Есть традиционные материалы, уже проверенные временем, вокруг которых строится миропонимание архитектора, каноны, даже не расшифрованные, через которые он не может перешагнуть.

Если ему долго доказывать, что консоль можно сделать длиной в сто метров, а опору - изящную, на одном конце, без уравновешивающих элементов, то прежде всего он задаст вопрос: а для чего? А потом скажет, что это некрасиво. Создавая сферические и другие купола, разве архитектор не повторял уже существующие формы? А была ли в этом необходимость в новой ситуации, были ли эти формы характерны для металла? Как бы то ни было, с появлением новых технологий в производстве сплавов и железобетона произошла революция и в сознании, а следовательно, в формообразовании.

Все свои революционные шаги в архитектуре римляне довели до логических пределов, исходя из возможностей того времени. Их идеи были настолько дерзки и разнообразны, что многие поколения на протяжении столетий вдохновлялись ими и пытались повторить их достижения.

Но, с моей точки зрения, это удалось им не в полной мере. Кардинальные изменения в области строительства и архитектуры в конце второго тысячелетия, сопровождаемые научно-технической революцией, пока не оставили четких ориентиров на перспективу. Мы еще в начале пути. Новое воспринимается с некоторым опозданием, а из-за громадного багажа старого мы порой не в состоянии трезво анализировать и выбрать то, что соответствует времени.

По моему глубокому убеждению, если впереди нас не ожидают потрясения, после которых мы можем оказаться в Средневековье, бурная дорога поиска в архитектуре будет продолжаться до тех пор, пока развитие науки и новых технологий не замедлят свой шаг.

Если очень обобщенно анализировать архитектуру эпох, то архитектуру Древнего мира можно обозначить как время зарождения основ арки, свода и тесаного камня, римский период - как возникновение бетона и крупного сводостроения и куполостроения, а тот период, который мы называем «современной архитектурой», - как период стальных конструкций, железобетона, перекрытий больших пролетов и консолей.

Пролеты и консоли становятся все больше, а площадь опор -все меньше. Архитектура сочетания объема в пространстве и свободная планировка.

Какие бы изменения ни происходили, какие бы новые строительные материалы ни появлялись, камень, дерево, глина, песок и другие природные материалы останутся самыми желанными стройматериалами для человека, ибо это тяга на генетическом уровне. Человек с удовольствием будет пользоваться искусственными стройматериалами для решения различных сложных задач. Но теплоту дерева он будет ощущать сердцем. А к искусственным материалам не будет проявлять никаких необычных чувств. Чисто генетически он не связан с ними. Вам когда-нибудь хотелось погладить пластмассу? А дерево?

Это все равно, что самому испытать чувство любви или прочитать об этом в книге.

А почему, собственно, я изливаю душу по этому поводу? Попробую объяснить. Существует архитектура, в которой при решении сложных и глобальных задач опираются на прогрессивные технологии: это профессиональная архитектура. И существует маленький человек со своими мечтами и представлениями. Мечтами о маленьком доме, о крыше над головою. Эти мечты не очень-то связаны с открытиями в науках. Они больше связаны с прошлым, чем с настоящим, хотя нет настоящего, есть только прошлое. Такая «малая архитектура» меньше подвержена изменениям. Дом из грубых камней с черепицей и деревянными стропилами и прогонами, вырастающий из земли в обнимку с окружающими деревьями и кустарниками, будет всегда ближе человеку, чем гигантские стеклянные исполины.

Вернемся, однако, к понятию «архитектура Нового времени». Никогда в истории так называемая стоечно-балочная система не была столь органичной и философски обоснованной, как сегодня. Не считая примеров «малой архитектуры». Мы говорим о стоечно-балочной системе с некоторой иронией, доказывая, что каменная балка или плита, перекрывающая определенные участки, не может быть логически обоснованной. С появлением металла и железобетона все становится на свои места. Помимо уже перечисленных особенностей архитектуры нашего времени, стоечно-балочная система в виде одно- и многоярусных сооружений является основным конструктивным приемом времени. Стальной профиль в силу своей прочности и негромоздкости габаритов может принять любую форму. А в виде арочной фермы? Здесь появляются моменты сомнения, поскольку ферма образовывается из треугольников, а одна кривая сторона треугольника будет плохо работать на растяжение и сжатие. Металлическая или железобетонная ферма или балка более органична, когда она состоит из прямолинейных элементов. В какие бы разнообразные одежды ни одевались современные железобетонные и металлические конструкции, в сущности своей они остаются стоечно-балочными. Какие бы сверхпрочные материалы или конструктивные структуры или системы ни появлялись, горизонтальная балка и вертикальная опора будут присутствовать в этой системе вечно, ибо не вступают в противоречия с законом всемирного тяготения.

Вертикальная опора прочна и неуязвима, а горизонтальную плоскость человек облюбовал для своего обитания, здесь надежно, и шансов скользить или упасть меньше.

Человек всегда хотел соединить верхушки двух вертикально поставленных опор кратчайшим путем, но ему это не всегда удавалось.

Пришлось придумать арку. Будут меняться одежды и материалы, а стоечно-балочная система останется неизменной, как скелет человека, во всяком случае, пока существуют законы мироздания.

Одно любопытное обстоятельство привлекает мое внимание. До конца XIX века максимальная высота сооружения превышала перекрываемый пролет почти в четыре раза (156 м и 43,3 м). В конце XX века картина обратная в аналогичных пропорциях (450-550 м и 1950 м). Почему это так? Необходимость преодолевать земные препятствия перевешивает необходимость подняться выше? Или причина кроется в технологических и конструктивных возможностях сегодняшнего дня?

Отпечатки движения прямой в пространстве и возникновение геометрических многообразных объемных структур, висящие и несущие нити, связывающие эти структуры, так или иначе связаны с горизонтальными плитами или балками и вертикальными пилонами: они или висят на них, или перекрывают их. И как бы ни назывались различные направления в архитектуре, эти структуры не перестают быть стоечно-балочными.

Мы начали разговор со стоечно-балочной системы и к ней же и вернулись. Это круг или спираль?

Если это спираль, то что будет в верхних витках? В верхних витках будет стоечно-балочная система, но изменятся объемы, количество конструкций и их очертания.

БЕСЕДА СЕДЬМАЯ

МАСШТАБ В АРХИТЕКТУРЕ

В беседах архитекторов часто можно услышать выражения - «масштабно», «не масштабно». Нет четко очерченных законов восприятия, но существуют удачные примеры или высказывания уважаемых представителей профессии, на которые иногда опираются на практике. Их соблюдение часто создает обратный эффект по причине того, что об этом предмете мы знаем меньше, чем скрыто от нас. В ошибках, совершенных нами, перевешивает непознанное. В природе все гармонично, и ни у кого не возникает сомнения в том, что та или иная гора должна быть выше или ниже. Никто не подвергает сомнению пропорции поляны и растительности вокруг, ибо человек на это смотрит, как на факт, состоявшийся в результате бесконечной эволюции материи. А когда происходит вторжение в эту среду творений рук человеческих, возникает много вопросов, в особенности, когда это «новое» не устоялось, не сгладилось временем. Через определенное время и «новое» становится как бы частью природы.

Масштабность в архитектуре определяется соотношением пропорции элементов, форм, объемов, объектов, образующих застройку. Много это или мало, высоко или низко - вечные вопросы, возникающие при формировании застройки и реконструкции объекта и окружения, формирования основных узловых точек в системе застройки. С расширением возможностей строительной технологии возникает потребность в возведении грандиозных сооружений.

Вследствие дороговизны земельных участков и их принадлежности разным собственникам, желание получить максимальные площади уводит сооружение к небесам.

Одно и то же сооружение может казаться маленьким и грандиозным.

На практике пользуются некоторыми примитивными правилами, которые дают возможность изменить впечатление о предмете -например, делением объемов на горизонтальные и вертикальные элементы, применением деталей, форм сооружения в непривычных размерах и т.д.

Эти правила не универсальны и построены на восприятии ближайшего окружения, деталей, сооружений, улицы, завершения улицы и т.д. Дальше детали сливаются, воспринимаются только силуэты - силуэт поселения и, в продолжении, горизонт. Здесь вернисаж труда поколений, картина всего общества, история народа и его лицо. Далее рассуждения отступают, все это воспринимается как часть природы. Дерево редко бывает некрасивым, а некрасивых зданий сколько угодно. Отдельное сооружение можно снести и построить новое, улицу частично реконструировать, выпрямить. А город? Любой город имеет свою историю, знает несколько попыток больших реконструкций, которые опять-таки практически растягивались на большой исторический период, который сглаживал по времени глобальные изменения в структуре города. Все большое начинается с малого. Все малые и большие города начинались с одного строения. И никто не замечает, что это малое, пока рядом не появляется превосходящее его по размерам.

Понятия масштабности - это пластичные (гибкие?) понятия, которые определяются в сравнении с окружающим. По мере удаления от предмета он как бы уменьшается. И для того, чтобы лучше разглядеть, мы или приближаемся к объекту или, наоборот, отдаляемся. Все зависит от характера объекта. Когда мы находимся среди 100-этажных небоскребов, уходящих в глубины неба, мы ощущаем то же, что и мышь перед слоном, которая может отчетливо разглядеть только детали ступни. Небоскреб, стоящий в конце Бродвея при его длине более 20 км, всегда будет мал при любой этажности. Если следовать градостроительному приему, то есть завершать пространство доминантой, то из какой точки 20-километровой магистрали определять высоту завершающего перспективу небоскреба? А можно ли определить соотношение высоты доминанты и расстояние до точки восприятия? Я думаю, нет.

Такой вопрос возникает только тогда, когда мы обрубаем произвольно какой-нибудь геометрический объем в чистом виде. А когда силуэтные линии перспективы плавно переходят в доминанту и далее завершаются полусферой, или вытянутым конусом, или их сочетанием, тут появляются логические варианты правильного решения указанного приема.

Если некоторые приемы иллюзорной архитектуры более или менее оправданны в интерьерах домов или бутафориях на сцене, то в более глобальных масштабах соотношение эффекта и рациональности несопоставимы.

«Ломать» перспективу в интерьере только из-за того, чтобы карлик, выходя из какой-то двери к людям, смог произвести впечатление гиганта, еще допустимо, но исказить перспективу улицы, чтобы карлик казался громадным - невозможно. Обман раскрывается, если подойти к нему ближе. Высокий каблук больше подчеркивает истинные пропорции ног, чем увеличивает рост.

Фокус, продемонстрированный иллюзионистом, еще не научно обоснованный факт. А в архитектуре все трюки сопряжены с громадными затратами.

Проблематично привести примеры осознанного подхода к созданию определенных архитектурных ансамблей, опирающихся на неопровержимые «истины и законы». Их нет. Люди, обладающие талантом, опираясь на интуицию, чаще попадают в цель, потому что лучше видят и делают правильные выводы из увиденного. Они стараются все осознать и не допустить случайностей. А для менее одаренных людей попадание в цель является скорее случайностью.

Ранее мы уже упоминали об архитектурных элементах и формах, выполненных в разных материалах. Бревенчатый дом, дом в камне и т.д. имеют свои хорошо знакомые формы и размеры, продиктованные свойствами этих материалов. Многовековой опыт работы человечества с этими материалами привел к определенным результатам. Нам привычнее воспринимать 1-3-этажный бревенчатый дом, сложенный из бревен диаметром 20-25 см, каменную арку или дом привычных размеров. Значительные отклонения от этих размеров вызывают определенные сомнения. Арка на площади Звезды в Париже грандиозна, и при обозрении ее с дальних точек создается впечатление, что она ближе. И только преодолев большое расстояние, понимаешь, что она стоит очень далеко. Истинный масштаб воспринимается только вблизи, когда ты рядом.

В городской среде можно сопоставлять окружающую застройку с аркой, высотой этажа и т.д. Но если оставить бревенчатый дом в чистом поле с бревнами диаметром 2-3 метра, с соблюдением всех канонов строительства подобного дома, включая детали, определить визуально расстояние до этого дома или его истинные габариты будет практически невозможно.

Определить истинные размеры объекта помогают окружающие нас привычные предметы: деревья, кусты и прочие. Рассматривая съемки с белым медведем в Арктике, трудно определить его настоящие размеры из-за того, что не за что «зацепиться глазом» (отсутствие ориентиров).

Человек чувствует себя хорошо тогда, когда все окружающее соразмерно ему, когда он может обозреть все элементы без напряжения. Особенно комфортно он чувствует себя в старых застройках. Доминанты, их элементы и формы отрабатывались столетиями. Купола, шпили придавали сооружениям завершенную форму. Острие шпиля или форма купола как бы завершали перспективу и были более универсальны в выборе точек обозрения.

Параллелепипед или цилиндр, стоящий в завершении перспективы по мере удаления от него, всегда хочется продолжить, увеличивая высоту до бесконечности. Это колонна без элементов колонны, без завершения. Человек смотрит на это и задается вопросом: а где же все остальное? Где капитель и ее завершение? Это даже не колонна, а деталь от нее. Но если бы она имела все элементы, то все равно это было бы ошибочным решением, ибо колонна - это конструктивный и эстетический элемент сооружения, а отнюдь не отдельное сооружение. Было бы смешно рассуждать о том, какая труба красивее - длинная или короткая?

Даже самые красивые детали могут мешать восприятию целого с отдаленных точек. Если сооружение воспринимается с отдаленных точек, то тут важен силуэт и соотношения объемов. Эти объемы превращаются в детали целого. Геометрические формы в чистом виде прививают знакомые нам ощущения, связанные с различными предметами. Деления на однообразные вертикали и горизонтали позволяют продолжать композицию до бесконечности. От этого появляется свобода ощущений. Нет композиционных элементов, завершающих объем.

Любое взаимопроникновение различных субстанций должно подчиняться природной логике. Клин не может быть тупым. Чтобы предмет в виде параллелепипеда или цилиндра вогнать в другой предмет, его необходимо заточить. Неорганичное и хаотичное вторжение различных объемов в глубины неба может быть терпимо, если их много и они построены в разное время. Может ли кто-нибудь профессионально оценить панораму современного большого американского города? Да и к чему это?

Кто может сказать, где надо было остановить стеклянные параллелепипеды 60-70-х годов? Может быть, их подстричь? Нет, это, пожалуй, плохо. Вперемежку с ранними и более поздними небоскребами, где авторы задумывались о композиционном завершении объема, они воспринимаются как должное, хотя осадок остается. Время и отпечатки, оставленные разными индивидуальностями, сделают свое дело. Этому хаосу требуются объемы, соразмерные куполам соборов в Риме и во Флоренции. Сказанное не следует понимать буквально, ибо, если перенести указанные купола на остров Манхэттен, то в панораме их никто не заметит.

С каким мастерством архитектор Кензо Танге (OUB Center) ставит доминанту! Поворачивая квадрат углом и разрезая по диагонали, он смещает треугольники по линии диагонали и задает объемам разные высоты. Стороны треугольника (высокого объема), уходя в перспективу, придают углу большую остроту. Не возводя шпилей или других дорогостоящих элементов, автор достигает большего эффекта, используя простые объемы. Подобным богатым языком архитектуры нового времени может обладать только истинный талант.

Это, пожалуй, не головоломка архитектора Пэи (Bank of China), где по мере возрастания объема он убирает одну из долек разрезанного по диагонали, квадратного в плане параллелепипеда. Чисто механический, с моей точки зрения, подход, который вряд ли имеет логический смысл. Возможно, я не прав, и объяснение в том, что металлический каркас, составленный из треугольников, по мере возрастания уменьшается, сбрасывая свои дольки для равномерного распределения нагрузки на нижние ступени.
 

БЕСЕДА ВОСЬМАЯ

О РАЗНОМ

МОСТ НИОТКУДА В НИКУДА

Участок между Ростовской набережной, Ростовским и Вражским переулками - место, где высокий откос «Мухина гора», описав дугу, понижается до отметки набережной. Узловая точка, где вроде бы заканчивается сложившаяся застройка набережной, если такое выражение применимо к Москве, и несколькими разношерстными домами разной мелкой этажности переходит к знаменитому дому Щусева, который многие «эксперты» и «знатоки» уже назначили главным зданием набережной.

И вообще, вы можете в Москве показать хоть одну набережную, о которой можно было сказать - «сложившаяся»?

И возможно ли в нынешних условиях такое? В обществе, где на творческие должности назначаются не только люди, и не всегда самые достойные, но и здания, и не всегда самые лучшие. В обществе, где нет уважения к личности, где вкусы самодержцев мелких и крупных становятся определяющими в выборе направления в архитектуре. Где чиновничество за «нет» не несет никакой ответственности, а за «да» несет. Более того, чтобы «нет» превратить в «да», оно получает дополнительные блага.

Когда человек доказывает ста пятидесяти посредственностям, заведомо ненавидящим его, преимущества данного варианта и не понимает, что такому количеству неодаренных людей ничего нельзя доказать. Они не принимают его именно потому, что это хорошо, и в личных беседах говорят: «Сделай серенький вариант - примем». В условиях, где все делается не для людей, а для удобства чиновничества, можно ли говорить о сложившейся застройке?

Сложившаяся цепочка набережной в то время, когда узаконены многочисленные нормативы, утверждающие разрывы между зданиями? В моем понимании патриот - человек, без шума делающий свое дело, а не тот, который с трибуны кричит о своем патриотизме и всячески мешает маленькому человеку делать свое дело. И не будет ни красивых домов, ни передовой техники, если эту громадную армаду чиновников не убрать с пути маленького человека. «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе».

На наших глазах из «руин» поднимаются и «возрождаются» все стили Средневековья в архитектуре, соответствующие вкусам городских «диктаторов». Плохо то, что при этом отвергается все, что не соответствует этим вкусам. Но может быть, это не самое худшее, что могло произойти, главное, идет строительство, в конце концов этот этап истории хотя бы с большим опозданием, но надо было пройти. Беспринципные авантюристы из разных областей прекрасно чувствуют себя при этом. Но горе тому, кто четко осознает время, в которое он живет, и не желает вернуться в Средневековье.

Например, определенный участок был приобретен одной фирмой по конкурсу под строительство гостиницы, когда городу нужны были деньги на грандиозные проекты, сравнимые только с поворотом сибирских рек. Но так как ни эта фирма, ни проектная организация не входили в тусовочную орбиту хозяев города, участок пытались несколько раз отобрать и откровенно мешали осуществлению проекта. Уж о выполнении части обязательств со стороны города и говорить не приходится.

Было выполнено несколько вариантов эскизных проектов, шли споры согласования. Являясь одним из авторов этих решений, я не берусь оценивать их достоинства, но могу сказать определенно: в этих вариантах не было возврата в Средневековье и не было непродуманных решений. Нас неоднократно «приземляли», и когда появился вариант, который мог бы устроить всех, как гром среди ясного неба прозвучало: «Власти города решили перенести туда по реке очередной пешеходный мост».

Первый вопрос, который задавали все: а зачем там мост? Главное - не мост, а громкий спектакль, который сопровождает это мероприятие. И не надо задавать столь наивных вопросов. Я не знаю, какие перспективы нас ожидают в отношении этого участка, и вообще, учитывая нравы нашего общества, все пророчества имеют шанс осуществляться, если они в достаточной степени пессимистические.

В память о моем учителе Евгении Николаевиче Стамо, с которым мы неоднократно говорили об этом участке и о возможных объемах на нем, мне хотелось бы осуществить это строительство. Приведем здесь некоторые из его вариантов.

ПРЯМАЯ ИЛИ КРИВАЯ?

Шагнув на новую техническую ступень, изобретая новые строительные материалы, человек не сразу сознает их конструктивный смысл и, следовательно, контуры перспективных форм, соответствующих этим материалам. Антонио Гауди лепил свои причудливые формы из бетона, как дети упражняются с пластилином.

Но архитектура - это не скульптура (тем более детская). В архитектуре свои законы, не всегда расшифрованные. Целый комплекс составляющих: от восприятия объекта и деталей с разных точек зрения до технологических процессов, ведущих к их созданию. Ровная стена или аналогичная ей, но перенасыщенная деталями и рельефами сложных конфигураций, с определенных точек могут произвести одинаковый эффект (хотя мне лично нравится ровная стена), но построить сложную стену намного дороже и дольше. Возникает вопрос целесообразности. Попытка воспроизвести отвесную скалу искусственно, повторяя неровности и фактуру - невероятно сложная задача, если не сказать - невозможная. Скала, над которой природа работала тысячелетиями, будет все равно красивее. Лучше и легче выполнить то, что не в состоянии сделать природа, то есть «ровную стену». Правильные сочетания этих разных творений создают гармонию.

Созерцая красивую панораму, скажем, анфиладу пещер в скалах, мы замечаем тот кусок природы, где человек приложил руку: поставил ровную стену, оградив кусок углубления в массиве скалы. И такое сочетание почти всегда красиво, поэтому не следует создавать себе трудности, копируя природу. Перенасыщение архитектуры многочисленными деталями и украшениями, не несущими определенную функциональную или конструктивную нагрузку, идет скорее от беспомощности автора, а не наоборот. Частности отвлекают от восприятия целого и при отдалении от объекта сливаются в целое. Вот тогда и обнаруживаются все достоинства и недостатки сооружения.

Сказанное не означает полного отрицания деталей, скорее, это отрицание ненужного в системе сооружения. Создавая излишества, автор должен еще и задуматься об их защите от разрушений. Все частности следует рассматривать в системе целого. А для этого не существует никаких формул. Автор вооружен, если он вооружен только профессиональной интуицией, а если нет, то он начинает рисовать обнаженную натуру с большого пальца правой ноги.

НЕВЕЖЕСТВО И ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬ

ИЛИ РАЗНООБРАЗИЕ И ГИБКОСТЬ В ТВОРЧЕСТВЕ?

Человеку всегда чего-то не хватает. Он пребывает в размышлениях, чего бы еще придумать или как усовершенствовать придуманное, - и все для того, чтобы при минимальных умственных и физических затратах получить максимально. Надо сказать, что пока он преуспевает, конца его возможностям не видно, не видно и того, куда это приведет. Размышления на подобные темы настолько увлекательны, насколько бесполезны, ибо мы видим только часть загадочного и безграничного чертежа. Жизнь в хижине африканского аборигена, где все функциональные процессы протекают в ограниченном пространстве, нас уже не прельщает, во всяком случае, на длительное время. Мы обросли всевозможной техникой и все глубже входим в дебри результатов научного прогресса, одновременно отдаляясь от тысячелетнего уклада.

Средства коммуникации, структурные образования и многообразие функций требуют новых подходов в вопросах планировки отдельных поселений и систем расселения. На старую паутину, окутавшую землю, накладывается новая, которая местами корнями уходит в землю и дает всходы, и чем дальше, тем они все глубже и выше. Человек не в состоянии дорисовать это гигантское полотно, ибо кисть без творца - ничто. Творец, ведя кистью по полотну, контролирует общее направление мазков, но не может контролировать линии скольжения каждого волоска, впрочем, это не отражается на характере картины в целом. Однако от спорных и бесполезных рассуждений пора вернуться к более простым, хотя может возникнуть вопрос: может ли орудие в руках художника рассуждать? Попробую ответить. Я буду говорить о тех примитивных действиях, которые не удостаиваются внимания создателя. Тысячелетиями человек приспосабливал свои оболочки (одежду, жилище) под ограниченные функциональные процессы, со временем часть этих процессов отпадала, появлялись новые, он снова пытался видоизменить их и т.д. Мне никогда не приходилось ночевать в средневековом замке, но если бы предоставилась такая возможность, то я бы, наверное, не уснул. И жизнь в этом замке для меня была бы столь же неудобной, как в хижине африканского аборигена. Многослойные оболочки менялись в связи с изменениями общей ситуации, они предназначались для защиты самой нижней, единственной, которая не менялась. Человек в повседневной жизни был гораздо ближе к природе, а, уходя в свое жилище, стремился отгородиться от нее глухими и толстыми стенами, узкими окнами и т.д.

Современный же человек, отдаляясь от природы, входя в свое жилище, пытается установить более зримый контакт с природой. Широкие окна и витражи, большие веранды и т.д. Одновременно человек заботится и о том, чтобы большие стеклянные плоскости были пуленепробиваемыми. В самом деле, зачем перед сном глядеть через окно на ущелье или лес, где ты находился длительное время, добывая себе хлеб насущный? И наоборот, проведя целый день в четырех стенах, человек хотя бы перед сном через стекло хочет взглянуть на деревья.

В этих примитивных рассуждениях можно опуститься еще ниже. На протяжении десятилетий советский рабочий класс, живя в рабочих поселках, среди дымящихся труб, вечерами развлекался тем, что смотрел фильмы о рабочем классе, живущем также среди дымящихся труб, что делало его жизнь еще безысходнее. Мир и представления о нем меняются, вместе с тем есть вещи, которые или не подвергаются изменениям, или меняются, но очень медленно.

Меняются подходы к проектированию крупных систем расселения и небольших объектов, не меняется только стремление человека приспосабливаться к новым условиям и вносить в объемно-планировочные решения изменения, отвечающие новым потребностям.

Это безусловно неисчерпаемая тема, и, пожалуй, на эту тему без особого труда можно было написать не одну сотню страниц, но это вовсе не означало бы, что мы подошли к «истине» ближе. Ранее уже говорилось о том, что за последние столетия и десятилетия изменились представления о формообразовании и была попытка разобраться в причинах.

Все новые шаги в строительном деле сначала отражаются на небольших объектах, потом волны от них идут все дальше. Планировка дома или производственного помещения отражается на планировке района, города через определенные промежутки времени. Новые открытия в разных областях и точках также пускают волны, которые перехлестываются, катятся дальше или гасятся. Все эти процессы стали происходить чаще за последние столетия. Мне не хотелось бы говорить о глобальных проблемах градостроительства в условиях, при которых меняются подходы к пониманию многих вопросов, связанных с этим понятием. На протяжении тысячелетий традиции в проектировании и, следовательно, в планировке сооружения были устойчивее, чем сегодня. Если в Средние века перед разными авторами поставили бы похожие задачи, то результаты были бы ближе друг к другу, чем сегодня, хотя это утверждение не бесспорно. Способы решения и палитра в те времена были гораздо скромнее.

Возьмем хотя бы и сравним конкурсные проекты собора Петра в Риме и, скажем, центра Помпиду в Париже. Сегодня кажется, что последний разнообразнее, но тут может работать тот эффект, когда одна раса считает представителей другой расы похожими друг на друга. Если я скажу средневековому архитектору, что у них одни купола, карнизы и колонны, тот скажет: а у вас - стекло, бетон и трубы. Ну а разнообразие не всегда от ума. И кажущееся разнообразие может быть также однообразным. А как спорить с этим? Да, мы почти в свободном плавании, и процесс творчества невероятно увлекателен. Каждый раз нам кажется, что мы в роли Колумба. Средневековому архитектору и не снилось разнообразие вариантов и способов, к которым мы прибегаем с помощью современной техники. Будучи студентом, я восхищался сооружениями Мис Ван дер Рое, а когда спустя всего два десятилетия увидел их в окружении более новых небоскребов, был поражен их убогостью. Парадокс, но некоторые сооружения средневекового архитектора, который, как нам кажется, умел не так уж много, наверное, останутся, а от нашего «великого многообразия», возможно, не останется ничего. Все отмеченное и упомянутое нами ранее имеет глубокую корневую систему. Человек тысячелетиями шел к этому. То, что мы делаем сегодня, может быть, является зачатками корневой системы, которая, возможно, даст новые всходы...

Делая ставки на громадные плоскости и фактуры современных материалов и многообразные сочетания объемов, форм и пространственных систем и на свою «яркую индивидуальность», мы не приближаемся к вечности, ибо завтра все это может устареть. Мы еще в пути, может быть, перед поворотом, местоположение которого нам неизвестно, появятся сооружения, олицетворяющие этот бурный отрезок, в котором будет маленькая точечка, обозначающая труды наших поколений.

РАЗУМ ИЛИ ДУША?

Получение желаемой линии или кривой в силуэте или в системе сооружения - доминанты сопряжено с массой условий.

Представители точных наук убеждены, что эта кривая должна быть рассчитана. С этим можно было бы согласиться, если бы в этих расчетах была возможность учесть все параметры формообразования. От света и тени и «законов» восприятия до физических свойств материалов, функциональности и уровня технологий. Таких методов вычислений, увы, еще не существует. И что дальше? Делать вид, что этот узкий сектор известного и есть истина? Сравнивать примитивное, но, возможно, красивое строение из валунов и, скажем, термы Кара-каллы бессмысленно. Это все равно, что спрашивать, что красивее : муравейник или пирамида Хеопса? Есть множество узких троп, ведущих в разных направлениях, иногда пересекающихся, и для соединения их в широкую дорогу, возможно, ведущую к истине, нужен вселенский ум. Кесарю кесарево, богу богово.

И поведет ли эта дорога к «истине»?

Или что есть «истина в искусстве»?

Можно ли, пользуясь только валунами, перекрыть зрелищное сооружение в несколько сот тысяч зрителей, или можно ли механически увеличить муравейник до размеров пирамиды Хеопса? Что касается сооружения из валунов, тут еще надо подумать, вторая же часть вопроса абсурдна ввиду отсутствия в природе гигантских муравьев.

Красота - категория вечная, а достижения человечества в разных областях жизнедеятельности носят поэтапный и изменчивый характер и никак не способствуют приближению к вечной категории.

Учет строения молекулярной структуры материала или совершенствование методов математических расчетов конструкции не обязательно ведут к красоте в процессе творчества, так же как и игнорирование накопленных знаний.

Талант, интуиция и комплекс знаний на определенный период времени - основание, на которое опирается архитектор в творчестве.

О СТИЛЯХ В АРХИТЕКТУРЕ

Полемика по поводу различных стилей в архитектуре по своему смыслу носит очень поверхностный и непрофессиональный характер. Нет никаких стилей, есть уровень технологий, климатические условия, физические законы, личность архитектора и масса других условностей и правил, которые определяют характер сооружения.

Материал о «стилях в архитектуре» был подготовлен для одного из многотиражных изданий СМИ. Дабы не навредить нашим начинаниям в строительстве одного объекта, в последний момент мы передумали и решили поместить его в этом труде, по этой причине она перекликается со многими мыслями, высказанными ранее.

Талантов или просто людей, нашедших себя, никогда не бывает много - много бывает только серых посредственностей. Вот для них следование определенному стилю очень часто бывает спасением, ибо это не требует мучительного творческого процесса. Нет «сталинского ампира» или «лужковского барокко», а есть целая армия недобросовестных работников, списывающих свое творческое бессилие на чиновничий диктат. Если Иосифу Виссарионовичу было опасно советовать отказаться от своих взглядов на предмет оценки архитектуры, то почему нельзя было людям, общающимся с мэром Москвы, объяснить Юрию Михайловичу, что нельзя в конце XX века творить подобное. Я абсолютно уверен, что никогда и никем этого не было сделано.

Общество с высоким уровнем культуры не позволяет бесчинствующему чиновничеству в союзе с псевдопрофессионалами мешать появлению талантливых объектов. В таком обществе не возникает вопросов, по какому пути следовать или к какому берегу причалить.

Для появления прогрессивных объектов и расчистки дороги для одаренных людей, которых очень мало, как и красивых домов, нужна готовность общества. Появление псевдоавторитетов и укоренившиеся в массах мысли по поводу того, что всезнающий и всемогущий «академик Нистратов» приедет и все решит, не создают атмосферу творчества. Поэтому в России не появляются Эйфелева башня, арка-куб и т.д. Ибо «академик Нистратов» не поддержит это, если сделано не им, а он это делать не умеет.

Не ждите никаких явлений для повышения чувства национальной гордости в обозримом будущем. Вы же сами выбирали серых «генсеков» и обзывали в школе своих товарищей «ботаниками». Вы обречены читать статьи интеллектуалов от околопрофессиональ-ных кругов о стилях в архитектуре и замечательных заморских авторах, сделавших то, чего мы не умеем, и испытывать чувство унижения. Никого не будет интересовать, почему нам не дали сделать.

И правильно. Существует только то, что сделано. Не может быть неоткрытой научной теории.

Теперь о предмете нашего разговора. Нельзя отрицать того, что на протяжении истории существовали различные течения в архитектуре, которые определяют принципы и правила на различные периоды времени. Бесспорно и то, что некоторые народы следовали традициям и определенным правилам, постепенно приумножая свои познания в различных областях, и совершенствовали свое ремесло. А другие бросались из одной крайности в другую в поисках ориентиров и, предав забвению уже содеянное, переходили к новым «свершениям».

Во все эти периоды палитра была ограничена только теми природными материалами, которые имелись в наличии. Законы физики, геометрии не могут быть японскими, русскими или американскими. Стена или колонна на различных континентах может быть выполнена из различных материалов и разными способами, но она не может быть не вертикальной. Единожды пытались сделать не вертикальными стены и колонны - теперь это сооружение пытается спасти весь мир. Спасут, если сделают в бетоне или в металле, но это будет уже скульптура. Камень на всех континентах хорошо работает на сжатие, и плохо - на излом. Подход к строительному искусству менялся тогда, когда происходил определенный прорыв в знаниях и технологии. Появление металлических инструментов, способных обработать камень, привело человечество к тому, что перекрыть небольшие сооружения из одной или нескольких каменных плит сложнее, чем из маломерных материалов. Так появились арки и своды. С появлением бетона в Римской империи увеличиваются пролеты и т.д.

В принципе, истоки возникновения определенных направлений в архитектуре можно проследить и объяснить - они связаны с уровнем технологии и т.д. Во все поворотные моменты истории архитектуры появлялось множество интересных сооружений, которые определяли лицо общества. Но «ценители» не всегда понимали тех глубинных причин, которые делают сооружение уникальным: это попадание в масштаб, использование месторасположения, роль цвета, света и тени, точки восприятия, правильное применение материалов и конструктивной схемы и т.д. Все это и еще многое другое, что невозможно выразить словами, понимали создатели объекта, а «ценители», черпающие знания из БСЭ, красуясь и показывая свою «эрудицию и сопричастность к великому» перед себе подобными, говорили о пропорциях различных элементов, о том, в каком стиле это выполнено, о нарушениях канонов и т.д. То есть рассуждали о поверхностном и примитивном, о котором сам творец никогда не рассуждает. Вот эти «ценители» и обозвали определенные периоды стилями. Им не приходило в голову, что не могут быть стандартные и заученные правила на все случаи жизни.

Но то, что происходило в последние века, перевернуло наши представления о «стилях» и строительном деле. Появление сверхпрочных материалов стали, железобетона, достижения в различных областях наук открыли совершенно новые горизонты, и люди, занимающиеся строительством, не успевают понять и переварить все новое. Может быть, это и хорошо, не знаю. Архитекторы оказались в свободном плавании и не все достижения предыдущих веков применимы сегодня. Повернув за угол, мы плывем и ищем причал, но это вовсе не означает, что мы должны плыть назад, чтобы оттуда опять искать путь к истине. Меняется многое, но законы физики, математики и других точных наук, которые знают многие, и законы восприятия, о которых догадываются немногие, остаются постоянными. Есть вещи очевидные, которые воспринимают и поддерживают массы, потому что это понятно, и неочевидные, которые чаще всего отвергаются. Нужно время для того, чтобы общество научилось не отвергать то, что ему не понятно. Тогда и исчезнет необходимость поиска причала. А до того нечего рвать на себе рубаху и посыпать голову пеплом, вечно жалуясь на то, что мы лучше, чем о нас думают. Может быть, мы в душе и хорошие, но другие народы замечают лишь наши деяния.

А архитектура - это лицо общества, как бы его портрет. Возврат в Средневековье или в тридцатые годы, в так называемый конструктивизм (это довольно дурацкое определение, которое вряд ли кто-нибудь может внятно объяснить, можно подумать, что все, что существовало до и после - уже «неконструктивизм»), который мы почему-то считаем нашим, не возвысит нас в глазах соседей.

Для того чтобы все начало меняться, нужно не так уж много: необходимо, чтобы заказчик и исполнитель (архитектор) были основными действующими лицами в определении характера будущего объекта, довести до минимума количество судей («не судите»), уберите с этого процесса архитекторов. Уберите «ценителей», чиновников, которые прикрываются лозунгами о национальной архитектуре и т.д. «Не так уж много», наивно, правда? Я опасаюсь, это немногое займет у нас несколько сотен лет. А кто нам их даст? Не может быть архитектуры для отдельной нации. Молоко матери, воздух, которым мы дышим, среда, в которой мы пребываем от рождения, придадут сооружениям или поселениям тот облик, который некоторые «грамматеи», найдут как обозвать. Обозвал же наш остроумный народ загородные строения из красного кирпича 90-х годов «тюремным романтизмом».

Не думайте о том, что о вас думают другие. И результаты будут очень скорыми. Будет много недостойного, как всегда и везде, но история это сотрет. Останутся только те объекты, которые заслуживают того, и среди них будут очень немногочисленные, которые станут символами нации.

ФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ - КРАСОТА?

Что означает красота и что — функциональность? Взаимосвязаны ли эти категории? Часто произносимая фраза: «Красиво то, что удобно, и наоборот», может иметь оборотную сторону, как и все известные изречения, при попытках превратить их в универсальные «истины» на все случаи жизни. Красивы ли первые модели автомобилей известных фирм? Каждый ответит утвердительно. Но если красота в них сочетается с удобством, почему же в современных моделях дорогих спортивных автомобилей приходиться полулежать? Я предполагаю, какие могут быть ответы — большие скорости, аэродинамика и т.д. Но какое отношение имеют эти факторы к удобству? Кто возьмется за доказательство того, что полулежа легче смотреть в глаза опастности, чем сидя? Что говорить о предметах, окружающих нас, когда понятие о красоте женщины меняется. Красавицы Саския и Даная великого Рембрандта не кажутся нам столь уж привлекательными сегодня. Хотя это очень спорное утверждение. Как кому. Если у меня спросят: «Что красивее, каменный топор первобытного человека или современный, из стали?», то я, вероятно, буду склоняться к первобытному, но работать предпочту современным топором. Вот видите, как много противоречий в одном только изречении.

Время меняет отношение к таким категориям, как красота, функциональность и т.д. Переплетение множества факторов, влияющих на отношение к форме и к функции и их восприятия во временных измерениях.

Я предполагаю, что на протяжении истории работа над усовершенствованием меча шла более интенсивно, чем над лопатой. И не только потому, что иметь меч и держать его в руках могли позволить себе не все, но еще и потому, что от качества и эффективности меча зависела жизнь рода, общины и т.д. А что касается тех, кто орудует лопатой, что же, пусть сами думают, как совершенствовать свое орудие труда, используя подручные материалы и, заодно, как кормить тех, которые с мечом. Орудия труда и другие предметы, необходимые в быту, изначально старались делать удобными и эффективными. В процессе применения они совершенствовались и постепенно приходили к каким-то более или менее устоявшимся формам. И когда общество приходило к относительному материальному благополучию, эти формы начинали обрастать излишествами, не имеющими никакого отношения к самой функции. Для эффективности кинжала или меча большое значение имеет качество стали и чисто геометрические параметры, чем инкрустация на рукоятке или ножнах с применением драгоценных материалов. Трудно представить себе лопату с инкрустированным черенком. А заточку с рукояткой, обмотанной изолентой, никому не придет в голову назвать красивой, даже если она очень удобна в руке. И красота и функциональность категории относительные. И каменный топор, и каменная глыба, напоминающая кресло, возможно, считались верхом совершенства. Кресло, которое меняет геометрию, в зависимости от восседающего, вероятно, удобнее самого лучшего старинного кресла. Старинное же кресло переживет много изменяющихся геометрий.

На вопрос, поставленный в начале, могут быть различные ответы, но для меня очевидно одно — все устоявшиеся тысячелетиями предметы обихода, о которых мы говорили ранее, служили множеству поколений наших предков, и этот банк памяти неведомыми путями передается нам по наследству. Кресло с изменяющейся геометрией, или утюг, или электролобзик и т.д. меняются каждый месяц. И, не успев привыкнуть к ним, мы уже внимаем назойливой рекламе, объявляющей нам о появлении более красивых и совершенных предметов быта.

Вернулись на знакомые тропы. В наш динамичный век мы мчимся по прямой с невероятной скоростью. Что ожидает нас впереди? Где поворот? Мы не знаем, но он есть, и, только повернув за угол и пройдя некоторое расстояние, мы получим возможность оглянуться и оценить пройденный путь. Но если мы, растерявшиеся свидетели больших перемен, и окажемся за поворотом, что маловероятно, то все равно будем неспособны оценить свой коротенький по времени, но очень разнообразный и бурный путь. Это сделают будущие поколения, если они захотят и если следущий «ураган» истории не подхватит их и не понесет по другой прямой с такой скоростью, что они даже не будут в состоянии оглянуться.

Можно иногда листать книгу «В мире мудрых мыслей», можно слушать мудреца «с поднятым вверх указующим перстом», изрекающего «неопровержимые истины». Иногда можно все это цитировать, но принимать, как жизненное кредо, безоговорочно и превращать в аксиомы, доказывая свои деяния, грешно и глупо.

БЕСЕДА ДЕВЯТАЯ

ДОМ

Три буквы, которые согревают душу.

Не нужно ставить масштабных целей перед человеком. Мудрые правители и народы уже давно поняли, что не может быть никаких национальных идей, объединяющих народ, нацию, без учета психологии и инстинктов маленького человека.

Призывы отказаться от своего во имя светлого будущего всего человечества развращают человека и имеют не больше шансов осуществиться, чем, например, любые способы воздействия на птиц, -на предмет того, чтобы они отказались строить гнезда. Если ты хочешь погубить народ, то призывай и принуждай его к выполнению общечеловеческих задач.

Свой дом и кусок своей земли - это та частица или тот элемент, из которого может родиться здоровая национальная общечеловеческая идея, мощное благополучное государство. У народов, которые уничтожают и сжигают чужое, никогда не будет своего. Только человек, который не знает труда, может поджечь. Общество, в котором я живу, лихорадочно ищет национальную идею уже несколько сот лет, но в других, более высоких сферах, опуститься же до такого обывательского уровня оно не может.

Несмотря на это, маленький человек, пройдя через унижения, издевательства, зависть, пытается следовать своим инстинктам, даже рискуя потерять мечту.

Пользуясь коротенькой передышкой, полезные элементы общества бросились строить, началось оживление в разных областях производства, пройдены многочисленные преграды, о которых знает каждый, и поэтому на этом не хочется останавливаться. Люди строили. И за это время изменилась страна. Разрушители и поджигатели выжидают, их лидеры работают над созданием новой национальной идеи, но аплодируют им только тогда, когда они призывают расправиться со строителями. Кажется, этому не будет конца, или, выражаясь точнее, конец близок. Такое общество не способно защитить себя.

Нам, пока живущим, страшно не хочется, чтобы по нашей любимой земле ходили совершенно другие люди, говорили на других языках и т.д. Но для истории это всего-навсего миг, короткий эпизод.

Придут другие, но инстинкты будут точно такие же, и, может быть, в следующий исторический миг дорога к мечте будет расчищена, что тогда? Как осуществить мечту? Человек мечтает образами, может быть, абстрактно, без конкретизации. Его идеалы складываются с момента сознательного созерцания окружающего мира. Удивление, восторг от увиденного и новые впечатления накладывают отпечаток на его миропонимание. И в результате в его воображении рождается образ его будущего дома.

Доводы мудрецов: «Бойся первого движения души, оно обычно бывает обманчивым» - тут не срабатывают. Он упрямо, сам или с помощью других, имеющих соответствующее образование, но зачастую не имеющих природного дара, необходимого для подобных занятий, пытается осуществить то, что, по его убеждению, должно удивить мир или хотя бы близких и соседей.

Прозрение наступает раньше, чем это чувство обретает форму гнева и обвинения в адрес кого угодно, только не в свой. Это происходит по мере обретения объектом конкретных очертаний.

У многих восторг продолжается по инерции до тех пор, пока о недостатках не начинают твердить ему разные люди. А ведь сколько сил и средств потрачено! Пожалуй, второй раз пройти этот путь ему уже не хочется. От чего же так вышло? Оттого, что между мечтой или мечтой, выраженной на бумаге, до осуществления лежит нечто, на что не каждый способен. Это все равно, что увидеть во всех подробностях картину изображенного на бумаге в натуре.

Я создал около ста строений, и я бы очень хотел, чтобы часть из них превратились в Дома, но не разу мне не удалось осуществить мечту. Мне не удалось построить дом из громадных валунов, поскольку в местах, в которых я работаю, их просто нет. А кто станет возить валуны с дальних мест для удовлетворения амбиций архитектора? А если найдется сумасшедший и привезет? Что мне с ними делать? Насколько органично эти валуны вольются в чуждую им среду? Не целесообразнее ли Магомету идти к горе? Лучше я построю дом из бревен, чего также мне еще не приходилось делать.

Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь никого учить тому, как строить Дом. Учить - нет, но предостеречь от традиционных ошибок считаю своим долгом.

Я хотел бы предложить вашему вниманию 10 советов и буду рад, если они принесут вам пользу.

1.    Не заказывайте проект архитектору, чьих осуществленных строений не видели и который легко соглашается с вами в вопросах, касающихся будущего строения.

2.    Если очевидные неудобства архитектор обосновывает эстетическими соображениями, не верьте ему.

3.    Убедившись в компетентности архитектора, не навязывайте ему своих идей, ибо вряд ли в будущем вам доставит радость придуманное вами.

4.    Не перенасыщайте будущий дом новыми стройматериалами, придерживайтесь традиционных, прошедших проверку временем в этих местах.

5.    Выбирайте такую конструктивную систему и ориентацию, чтобы температура в доме в любое время года была постоянная, без резких перепадов и без применения различных кондиционеров, кпиматизаторов и т.д.

6.    При выборе места дома не занимайте самые красивые участки, поскольку от них не останется ничего, лучше подумайте о будущих картинах из окон.

7.    Вонзая в тело дома различные открытые выносные конструкции (лоджии, балконы), подумайте об их целесообразности, ибо они будут методично разрушать дом. Лучше устраивайте подобные эксперименты близко к уровню земли, не связывая их конструктивно с домом.

8.    Любая сложная конфигурация в плане увеличивает площадь наружных стен, и одновременно уменьшает площадь дома, удорожая строительство, если это не связано со сложным рельефом местности, конфигурацией участка или другими весомыми доводами. От подобного решения следует отказаться, поскольку дробление небольших объемов ведет не только к большим затратам, но и не дает никаких эстетических преимуществ.

9.    Если сложная конфигурация в плане неизбежна, не возводите над каждым объемом отдельную крышу, нагромождая объем, создавая массу стыков и пересечений, а старайтесь всю эту систему перекрыть одной крышей (любого типа).

10.    Если нет возможности заказать проект, выберите любой понравившийся вам дом и, советуясь с людьми, чье мнение вы уважаете, внося нужные вам изменения, осуществите его.

Этот подход избавит вас от серьезных ошибок.

И еще приведу высказывание мудрого человека, сказанное 2000 лет назад. Оно актуально и сегодня.

«Когда же я вижу, что наука такой важности бросается на произвол неучей и невежд и таких, кто не имеет никакого понятия не только об архитектуре, но даже о ее практике, я не могу не одобрять тех домохозяев, которые, строя для себя и сами полагаясь на свою грамотность, рассуждают так: если приходится доверять невеждам, то уж лучше самим, по собственной воле, чем по воле другого, истратить известное количество денег»(Витрувий).

К кому лучше обратиться, если нет выбора: к знахарю или к без-дарю, получившему образование? Вернее, спросить, что хуже?

Я бы обратился к знахарю, потому что у знахаря, вероятно, была тяга к таким знаниям изначально. Я ни в коей мере не хотел бы обидеть моих молодых и талантливых коллег.

Если вам предоставилась возможность спроектировать дом, делайте первые свои шаги с людьми, может быть, менее талантливыми, чем вы, но прошедшими этот путь неоднократно, иначе вас будут мучить не только угрызения совести.

Читая труды древних мудрецов, приходишь к выводу: тысячелетия не делают человека мудрее, скорее наоборот.

«Сократ. Пусть же теперь мы, занимаясь публично государственными делами, приглашаем друг друга к строительству, к сооружению величайших стен, кораблей или храмов. Не надлежало бы нам сперва рассмотреть самих себя и испытать, во-первых, знаем ли мы это строительное искусство, или не знаем, и у кого учились ему? Так или нет?

Калликл. Конечно.

Сократ. А во-вторых, построили ли мы сами когда-нибудь здание для кого-нибудь из друзей или для себя самих, и красиво ли то здание или безобразно?»(Платон)

Это скорее голоса «вопиющих в пустыне», их никто не слышит, из века в век рождаются они и умирают неуслышанными.

Если и рождается красота, то случайно.

Это означает, что кто-то не углядел, кто-то не понял, что это должно быть красиво, иначе это было бы уничтожено в зародыше. Те, кто слышит и кто не слышит, всегда по разные стороны баррикад.

Люди, лишенные слуха и других чувств, всегда почему-то сильнее.

И красота появляется только потому, что у создателей есть тайный язык, доступный только им и непонятный «судьям», а когда те начинают понимать, то бывает слишком поздно. Да благословит и продлит Господь эти редкие мгновения!

Мне еще не приходилось видеть многоэтажный жилой дом, который удивил бы своей, ну скажем, красотой, и думаю, не придется. Вероятно, в этой функциональной единице кроется заблуждение человечества, сбившегося с пути. Любое высказывание можно оспорить, вышеизложенное не исключение.

Пчелы возводят свои жилища (производственные помещения) из одного модуля в определенных рамках (домашние пчелы) или применяют свободную планировку и различные объемно-пространственные системы в зависимости от месторасположения, только по им известным принципам. Но проводить параллели в данной ситуации некорректно, ибо человек не пчела, кроме того, он не производит универсального строительного материала для возведения своего жилища. Но поскольку есть тяга большой части людей к скоплению в больших количествах, то получается, что многоэтажный жилой дом - это и есть расплата за ненасытные и чрезмерные желания, за грехи. Только чуть-чуть жаль другую, тоже большую часть людей, которая оказывается вовлеченной в эту грандиозную суету, вовсе не желая того. А «чуть-чуть» потому, что они сами позволили себя вовлечь. От проектирования этих грандиозных единиц для организации быта грешников и любителей сборищ «каменщики» отстранены, этим занимаются так называемые профессионалы. А они связаны массой правил и условностей, которые делают их творения похожими на жилище пчел.

Выполнима ли задача: из одного элемента, повторяющегося тысячу раз, создать нечто удивительное? Профессионалы пытаются ответить на этот вопрос, прибегая к разным ухищрениям. Они пытаются показать, что это вовсе не один элемент, хотя все это - упражнения на уровне детского конструктора.

Любителям сборищ создаются условия, которые было бы невозможно создать в небольшом загородном доме. Что лучше, эти возможные излишества или утренняя роса, каждый должен выбирать сам, если сможет.