Цепь событий, в которых участвовали люди, не знающие друг друга, и которых, как оказалось, знал я. Это маловероятно, но то, что я собираюсь рассказать - не сочинение, а история, рассказанная мне разными людьми в разное время. Но события с элементами трагикомедии связаны между собой.
Была замечательная женщина Валентина Сергеевна Дроздова. О ней было много разговоров в Москве, писали разные статьи журналисты, а еще раньше, наверное, протоколы допросов следователей НКВД. С Валентиной Сергеевной меня познакомила ее дочь Марта Лаврентьевна Гришина, она привела маму в мою мастерскую познакомить со мной. Марта Лаврентьевна была очень красивой женщиной, да и, наверное, сейчас красивая. Как-то один режиссер, посмотрев на Марту, стоящую с одной известной и тогда, и сейчас актрисой, сказал: «Смотри, рядом с Мартой она смотрится как дворняжка». Валентина Сергеевна и Марта смотрелись не как мама с дочкой, а как подруги. Они были элегантны, и их одежда, манера поведения не соответствовали времени и среде, в которой они пребывали (если коротко, то не были типичны для страны Советов). Второй раз в жизни, когда я их знакомил с друзьями, они спрашивали: «А почему ты встречаешься не с мамой?» А первый раз это было, когда я представил своим друзьям Елену Ильюшину и ее маму Эльмиру Уразбаеву, которая пела «На мангане яблоки зреют ароматные - На меня не смотришь ты - Неприятно мне».
Но эти лирические отступления не имеют отношения к теме моего рассказа. Валентина Сергеевна как-то познакомила меня с очень интересным человеком, с Михаилом Александровичем Коневским, который был председателем кооператива Художник-График на Малой Грузинской улице, дома, в котором жил В.С. Высоцкий. Михаил Александрович был очень интересным рассказчиком, он много рассказывал о Москве 30-40-50-х годов. По его рассказам он был директором всех фронтовых театров, будучи совсем молодым человеком. Я не знаю, насколько это соответствовало действительности, и была ли такая должность, но то, что он мог рассказать многочисленные истории обо всех заметных личностях того времени – это точно, и это были не
фантазии, а истории абсолютно реалистичные, с элементами юмора. Создавалось впечатление, что он знал всю московскую богему того времени и мог бесконечно рассказывать различные истории.
Валентина Сергеевна знала не меньше, но не любила вспоминать о временах, которые в ее юные годы принесли не только, может быть, маленькие радости, но и большие для ее возраста страдания. Я никогда не любопытствовал по поводу ее прошлого, и было ужасно неприятно, когда люди, впервые увидев ее, пытались расспрашивать ее о некоторых одиозных личностях, с которыми ее сводила судьба. Если она сама желала, то тогда рассказывала в кругу близких о некоторых фрагментах прошлого.
Михаил Александрович как-то рассказал мне историю про трофейный спортивный автомобиль «Хорьх», который будто когда-то принадлежал Герингу.
Какими-то путями этот автомобиль попал к молодому «директору фронтовых театров», и он с гордостью разъезжал по улицам послевоенной Москвы, привлекая внимание масс, и, как оказалось, не только. Подъехав как-то на своем спортивном «болиде» к гаражу, он увидел у ворот гаража двух мужчин в черных кожаных плащах и в шляпах. У мужчин была очень убедительная внешность, и столь же убедительным было их предложение, от которого, как вы понимаете, Михаил Александрович не смог отказаться. Забрав у него ключ, очень неожиданно для Михаила Александровича они отдали ему другой ключ и документы от новой эмки, на которой они, по-видимому, приехали, и, сев на спортивный автомобиль будто бы Геринга, они, с улыбкой посматривая на директора, укатили. «Подарок» для него был, конечно, неожиданный, но на этом чуде отечественной техники «директор фронтовых театров» не мог появиться перед своими поклонницами. Позже Михаил Александрович узнал, что этот автомобиль предназначался Валентине Сергеевне. Тогда они еще не были знакомы, они познакомились после Фестиваля Молодежи в Москве и после расстрела Рокотова, Файбишенко и директора магазина «Меха» на Пушкинской улице, который был 2-ым мужем Валентины Сергеевны. Михаил Александрович знал их всех.
Тогда я не спрашивал у Валентины Сергеевны об этой истории, и почти забыл о ней, но однажды, любуясь красотой моря из лоджии пансионата «Скала» (к этому пансионату поднималась канатная дорога) в замечательном городе Гагра и попивая столь же замечательное молодое вино, мой друг Юрий Михайлович Колпаков рассказал мне смешную историю из глубин своей бедной и счастливой юности. Кстати, он жив и здоров, в свои 80 с хвостиком у него нет ни одной пломбы в зубах и, если история, рассказанная им и пересказанная мною, вам покажется не правдоподобной, вы можете об этом его спросить.
Во время и после войны, будучи юнцом лет 12-14, он работал в гараже НКВД учеником механика. И как-то в их гараж привезли красивейший автомобиль – спортивный «Хорьх» - для приведения в порядок и ремонта. Будучи несмышлеными юнцами, мой друг с приятелем решили незаметно «приватизировать» приемник, надеясь, что никто не заметит. Ну, мол, все так и было. Они с «блеском» это осуществили и спрятали в надежном месте до лучших времен. Поскольку я пересказываю, я не уверен, что в то время в автомобилях технически было возможно установка приемников, хотя, чего только не сделаешь для Геринга, и тем более в будущем для директора фронтовых театров противника. Но я не имею право подвергать сомнению первоисточник.
Автомобиль приводили в такой порядок, что словами не описать. В итоге, сказать, что она была как с конвейера, было бы неправдой. Она была много лучше. Ждали для просмотра самого Лаврентия Павловича Берию. Ничего не предвещало беды для юнцов, все шло как надо. Но вдруг один из механиков заметил пропажу, и когда он объявил об этом, как по команде взгляды всех присутствующих обратились на юную пару, ибо думать, что это мог совершить в то время взрослый человек, было безумием. В одно мгновение ребята поняли все, устремились к тайнику, принесли пропажу. Все было установлено и перепроверено. И когда последние «штрихи» были нанесены, из соседнего цеха послышались не обычно громкие звуки массового веселья и смеха. Все устремились туда, и, пройдя ряды зрителей из других цехов, перед взором изумленной и неистово веселящейся публики открылась следующая картина: на металлической 400-х литровой бочке с голым задом сидел мужчина 40 лет, довольно внушительных габаритов, на красном лице
красовался довольно большой блестящий нос картошкой, ноги свивали с бочки, штаны прикрывали только обратную сторону голого зада. Вся эти картина вызывала полное непонимание происходящего. Никто не понимал, что он делает на металлической бочке с голым задом? И почему он не слезает? Мало того, он еще выражает явное недовольство реакцией окружающих, пытается со всеми огрызаться. На вопрос: «Почему он не слезает?», отвечают: «Не может». «Почему не может?» Гегемоны неистовствовали.
Но скоро проясняется. Оказывается, он поспорил на три бутылки пива с кем-то из своих уважаемых коллег, что, сняв штаны, он поднимется на бочку и опустит свои гениталии в верхнее отверстие бочки, не все, конечно, а те, которые имеют в разрезе форму вытянутого эллипса. Чтобы выразиться еще яснее, те части гениталий, за которые наш президент обещал повесить президента соседней республики. Любитель пива с блеском выполнил первую часть своего пари: сняв штаны, сел на бочку, и «те самые» по одной он опустил в отверстие, но со второй частью вышла загвоздка – они повисли и ни в какую не хотели уступить друг другу дорогу вверх. «Близнецы» по команде поднимались вверх, закрывая собою единственный эвакуационный выход. И чем больше он дергался, тем упрямее становились они. И кажется до него стало доходить, в какое жуткое положение он попал. Он заморгал и напоминал испуганного волка, попавшего в капкан. Многие разошлись по своим рабочим местам, ибо уже было не до смеха, жалко было мужика (одно дело видеть мужика с голым задом, сидящим на бочке и агрессивно реагирующим на смех окружающих, другое дело, когда до тебя доходит истинное положение бедняги), а другие стали думать: что делать? Выход был единственный: добраться до них и вытолкнуть их по одному. Но как? Внутри горючее и может взорваться от любой искорки. И тут прибежал начальник цеха и приказал убрать его в кладовую любым способом и убежал навстречу к высоким гостям.
Появился Лаврентий Павлович. После просмотра машины, которая ему, видимо, понравилась, он подошел к юному Юре, взял его за ухо и говорит: «Тебе разве не говорили, что у дяди Лаврентия ничего воровать нельзя?» Все переглянулись в недоумении: откуда он узнал? И после этого он,
повернувшись к начальнику, спрашивает: «А где у вас голозадый любитель пива? Покажите!». Его молча повели в кладовую. На бочке в позе «Мыслителя» Родена сидел бедняга и уже ни на что не реагировал. Только увидев Берию, попытался выпрямиться и чуть-чуть поднять брюки. Берия посмотрел, повернулся и, уходя, бросил: «Только ампутация бочки вместе с содержимым!».
Мой приятель не видел процесс «освобождения», но Кулибиных в России много.